Приключения Вернера Хольта
Шрифт:
Сто восемьдесят человек опрометью кинулись в дальний конец плаца, подняв тучу шлаковой пыли.
— Ложись!
Встать, лечь, встать, лечь — десять, двенадцать раз, пока не раздался свисток.
— Стоп!.. Я вас, недоноски, расшевелю! — орал Бем. — Назад бегом… марш!
Только когда обер-фельдмейстер Лессер, командир роты, вышел из комендатуры, Бем угомонился.
Обычная церемония: рапорт, поднятие флага, распорядок дня… Приказ о стрельбе боевыми патронами? Ну, Вольцов за это ухватится!
— Рота, направо! Шагом марш!
Колонна зашагала вокруг плаца — это уже входило в строевую подготовку.
— Запевай!
Впереди кто-то затянул: «На фронт попав…»
Маршировать под песню и в самом деле легче, подумал Хольт, по крайней мере не так тупеешь от шагистики. Но ведь это на добрых полтора часа! А потом предстоит муштра по отделениям! «На фронт попав я буду рад…» Хольт выкрикнул: «вступить с врагами в бой!» Поспать бы, думал он, вместо этой дурацкой маршировки по кругу! Шульце где-то рядом невпопад тянул сдавленным голосом: «как честный, преданный солдат…» Неплохо ему живется, размышлял Хольт, выкрикивая: «как подлинный герой!»
— Отставить! — гаркнул Бем. — Вы, крысы холощеные, это что, по-вашему? Ну, погодите же, я вас научу рты разевать! Помощникам инструктора направо! Остальные налево — бегом… марш!.. Лечь! Встать!
Так продолжалось минут пять. Затем снова: «Три… четыре! На фронт попав…» Хольт задыхался, однако орал во всю мочь. И вдруг подумал: Бем смылся. А что, если он сейчас разворачивает мою койку?! «Уж знамя вьется! Пробил срок… — пел он. — В победе нам поможет бог…»
Койка Хольта осталась нетронутой. Он надел каску и взял из пирамиды карабин. Отделения выбирали себе позиции в учебных окопах или за разрушенной теплицей. Было приказано проводить занятия «в обстановке, приближенной к боевой». Подошел Шульце, держа в руках учебный фаустпатрон. О новом оружии рассказывали чудеса.
— Огромная пробивная сила, — сказал Вольцов. — Конечно, если хорошо попадешь.
Хольт и Вольцов стояли поодаль и курили. Курить до обеда воспрещалось, но Шульце сегодня было не до того. Его беспокоили предстоящие занятия.
— Т-34/85, который с прошлого года состоит на вооружении, — рассказывал Вольцов, — имеет семидесятипятимиллиметровую лобовую броню, а фаустпатрон при удачном попадании пробивает ее.
Шульце скомандовал:
— Становись! Составить оружие!
Они сгрудились вокруг него полукольцом.
— Фаустпатрон, — начал Шульце, — средство подавления танков. Средство, значит, подавления танков для пехоты и называется, значит, фаустпатрон. Продолжайте, Вольцов!
Вольцов пояснял сжато, слегка наставительным тоном.
— Повторите, Венскат! — перебил Шульце.
Венскат, неглупый парень, но тяжелодум, спросил: «Чего?» — и за это Шульце порядком погонял его по гаревой дорожке.
Вольцов объяснял принцип действия кумулятивного заряда: фаустпатрон — кумулятивный снаряд, который применяется против танков и взрывается при ударе. То ли Шульце не хотелось дольше выступать в роли пассивного наблюдателя, то ли он надеялся избавиться этим от тайного страха, который внушала ему трудная тема, неизвестно. Во всяком случае, он вдруг крикнул Кранцу:
— Ложись! Выжимание пятьдесят раз!
Все с интересом смотрели, как Кранц трудится и постепенно слабеет.
Из-за угла вышел унтер-фельдмейстер Бем.
— Продолжать!
Это был человек среднего роста, лет тридцати, и в его будто выцветших голубых глазах таилось недоверие. До мобилизации он держал пивной бар в промышленном городке на Рейне. Сейчас он недоверчиво переводил взгляд с одного на другого и приказал все повторить сначала. Не обошлось без крика.
— Чему вы ухмыляетесь, Хольт!
— У меня, господин унтер-фельдмейстер,
— Тик, говорите? Я вам сейчас устрою тик в животе. Ложись — и на брюхе до рва!
Хольт не спешил. Ничего, это укрепляет мускулы, думал он, стиснув зубы. Когда Хольт вернулся, Бем уже перешел к следующему отделению. Шульце с грехом пополам объяснял, как обращаться с фаустпатроном. Вольцов показывал это на практике.
— Вернер, Зепп, Христиан, внимание, не отвлекаться! Фаустпатрон — это сейчас всего важней!
Занятия завершились обычной долбежкой. Четыре приема, которые десятки раз повторяли и разучивали. Во-первых, снять контровую проволоку; во-вторых, поднять целик… Поднять целик! До тошноты глупо! — думал Хольт. В-третьих, поставить предохранительную защелку в боевое положение… Как мне все это осточертело! В-четвертых, нажать спуск! Во-первых, во-вторых, в-третьих, в-четвертых, проволока, целик, предохранительная защелка, спуск — хоть сто лет проживу, никогда не забуду! Изготовка к выстрелу — позади десять метров свободного пространства, так как при выстреле выбивает пламя, отдачи никакой… И снова-здорово: от во-первых до в-четвертых, от проволоки до спуска и изготовки к выстрелу. Давай! Повторите еще раз! Теперь вы, теперь вон вы там, вы, скотина! Теперь еще раз вы! Черт, не получается, черт!.. А попадешь ли? — подумал Хольт. — Это еще вопрос. И хватит ли у меня духу подпустить танк на пятьдесят метров?
— Не беспокойся, — заявил Вольцов, когда занятия наконец кончились. — Двинется на тебя такой шерман весом в тридцать три тонны — все, как надо, сделаешь!
— В штаны! — добавил Венскат.
Занятия в столовой.
— Костоправ! — крикнул кто-то.
— Смирно!
Впереди кто-то кому-то отрапортовал: «Тема сегодняшних занятий: предупреждение венерических заболеваний, раздел второй». — «Садитесь!»
Совсем юный военфельдшер предстал перед отделением и небрежно уселся на край стола. Начал он в тоне непринужденной беседы. Непристойности его были скорее циничны, чем грубы. Для самых отталкивающих вещей он пользовался уменьшительными именами и снабжал их ласкательными эпитетами. Звучало это примерно так: «То, что у нас, врачей, принято называть первичным сифилитическим аффектом, представляет собой очаровательную язвочку…» А когда вызывал кого-нибудь, имел обыкновение величать его какой-нибудь непонятной болезнью: «Да, да, вы, струма с базедовыми глазами!»
— Итак, мы уже знаем, — сказал военфельдшер, — что на худой конец можно схватить роскошный сифончик даже в уборной. Ну, а как обстоит дело с триппером? Можно ли подцепить в нужнике также и трипперок? Да, вы, вы там, я имею в виду вас, харя со свежейшей стафилококковой импетигой, встаньте же, парша ходячая, и отвечайте!
Впереди поднялся парень с прыщавым лицом и, запинаясь, промямлил:
— Нет, все-таки… Значит, не схватишь.
— Это роковое заблуждение! — отрезал военфельдшер. — Кстати, почему вы не подали рапорт о болезни? Вы же перезаразите весь протекторат! Сесть. Конечно, можно схватить триппер и в нужнике. Но только если будешь там заниматься со своей девушкой соответствующими глупостями.
И все в таком же духе…
Завтра уборка спален, чистка имущества, думал Хольт. Наверняка жди осмотра шкафчиков, не забыть бы спрятать парабеллум. Только бы утром не проштрафиться, а то после обеда дадут наряд вне очереди чистить нужники! Сдача белья. Может быть, каптенармус выдаст новые портянки…
К счастью, время пролетело незаметно. Руки вымыты, обмундирование почищено, столовый прибор при себе, волосы причесаны, ногти в порядке — возможно, Бем торчит у входа в столовую и заставит показать руки…