Прима
Шрифт:
– Плевать, – он отмахивается от мамы и от меня, затем с равнодушным видом поворачивается к нам спиной. Анна Евгеньевна размыкает губы, но больше не ругает его, просто позволяет уйти сыну. Зато… прилетает мне. За кусок хлеба. А ведь я его даже не попробовала.
В тот день мне не разрешили больше есть.
4.3
Глеб щелкает перед моим лицом, возвращая в реальность. Ненавижу воспоминания связанные
Я отворачиваюсь, пытаясь своим видом показать, что разговор окончен, но Глеб выхватывает из моих рук костыль и с силой швыряет его в стенку. Происходящее заставляет вздрогнуть, хотя я стараюсь сдержать себя, и страх, который подкрался от этого сумасшедшего действия. И тут в груди что-то вспыхивает, яркое, горячее, словно лава. Оно заполняет мое тело, дает силу и желание дать отпор Гордееву.
– И что? – рычу я, а затем отпускаю второй костыль, позволив с шумом упасть ему на пол. Стоять на двух ногах уже не больно, тем более врач говорил, что у меня отлично заживают кости. – Чем еще собирался пугать?
– Ты не сможешь вернуться на сцену, – он делает шаг, и его парфюм заполняет мои легкие.
– А тебе что? Только не говори, что переживаешь? – я скрещиваю руки на груди, ощущая себя живой. Именно за последние две недели злость к Глебу – единственное чувство, которое всколыхнуло меня.
– Конечно, – с деланным высокомерием отвечает он. Протягивает руку, но я резко бью по ней тыльной стороной ладони.
– Проваливай!
– Это мой дом, Дашка. Забылась?
– А это моя комната! – сколько лет мы так препираемся, цепляем друг друга по каждому поводу.
– Она никогда твоей не была, – цедит по слогам он. Между нами так искрит, что будь мы спичками, уже случился бы пожар. – Поэтому, – Глеб кидает взгляд на костыли. – Не смей здесь откинуться.
– Дарья, – на пороге с опаской на нас поглядывает смотрительница. Она держит в руках телефон, и судя по выражению лица, хочет что-то сказать. Я киваю ей, а Глеб принимает расслабленную позу, словно не он только что пытался зацепить меня своей агрессией.
– Что-то случилось? – уточняю я и с трудом улыбаюсь. Быть прежней версией себя теперь сложно.
– Анна Евгеньевна прислала сообщение…
– Она скоро приедет? – едва не подпрыгиваю от радости. Значит, мои опасения ложные, и мама не отказалась от своей приемной дочки. От мечты сделать из нее прекрасного лебедя. Ведь только таким образом я буду ей нужна.
– Нет, но она сообщила, что передала ваши документы в ВУЗ.
– Что? – глухо спрашиваю я. Поступление означает, что дорога в высший свет балета закрыта.
– В сентябре вас ждут на занятиях, это институт, где учится Глеб.
– Что? – черед удивляться переходит к брату. Я вижу, как сжимается его кулак, на скулах начинают бегать желваки. Он выглядит таким, словно узнал новость-катастрофу. И если подумать,
– Так сказала ваша матушка, – оправдывается смотрительница, переступая с ноги на ногу.
– Только попробуй, – Глеб поворачивается ко мне, в его взгляде так и читается: “Ты серьезно? Решила еще и здесь наследить? Ты – мое разочарование, сорняк, который давно пора срезать под корень”.
– Если этого хочет мама, – не знаю, зачем я поджигаю фитиль. Наверное, мне просто не хочется показать свою слабину, уступить ему. – Значит, так и будет.
– Уверена?
– Да, – киваю я, хотя это ложь. Мне нужна сцена, мне нужны тренировки, мне нужна мама. Я должна вернуть ее расположение, напомнить, что восемьдесят процентов балета – это упорная работа. И я ведь работала, отказывала себе во всем, ради нее одной.
– Дашка, – Глеб вырастает передо мной, максимально сократив между нами расстояние. Он кладет руку мне на талию и резко дергает, заставив меня упираться ладонями в его плечи. Его горячие пальцы, словно угольки, едва не прожигают кожу, несмотря на ткань моей майки. Глеб само воплощение необузданной энергии, которая вот-вот разнесет меня вдребезги.
– Если я увижу тебя в универе, тебе хана, понимаешь? – его губы случайно задевают мочку моего уха. Он постукивает пальцами по моей пояснице, в то время как мое сердце почему-то предательски ускоряет лихорадочный ритм. В коленях появляется мелкая дрожь, в горле пересыхает. И нет, это не страх, я уверена, тут что-то другое.
– До встречи в универе.
– Я предупредил, – хмыкает он, оттодвигаясь от меня.
Разворачивается, стремительно покидая мою комнату.
– Дарья, – тихонько зовет меня смотрительница.
– Давайте свой смузи, – вздыхаю я. – Кажется, я захотела есть.
Глава 05 - Даша
Находиться дома мне максимально непривычно, да и некомфортно. Я не помню, когда в последний раз разглядывала эти высокие потолки и выбеленные стены. А еще, кажется, не замечала, что в коридорах гуляет сквозняк одиночества. Раньше каждый элемент особняка виделся мне чем-то волшебным, невероятным. Я не могла налюбоваться, надышаться здешним воздухом. А теперь… ощущение, словно попала в камеру.
Прислуга живет в своих отдельных апартаментах, в нашем особняке они бывают исключительно для уборки, готовки, плюс накрывают на стол. В основное время их тут нет, разве только Агриппина ходит, контролирует какие-то процессы из серии: полить цветы, проверить, нет ли где пыли, поругать садовника.
Наш дворец такой красивый и такой пустой.
Я останавливаюсь напротив входа в зимний сад. Он расположен на втором этаже, и благодаря ему, в этом закутке достаточно света, в любое время года.