Принц без королевства
Шрифт:
Сетанка особенно внимательно рассматривала подпись в конце письма: слово ROMANO латинскими буквами, а под ним большая W.
— Он приехал, Светлана. Быстро выходи!
Внизу хлопнула дверь. Сетанка сунула письмо в ящик и задвинула его.
Александра Андреевна слышала, как скрипят под ногами деревянные ступеньки. На лестничной площадке появился Иосиф Сталин.
— Товарищ Сталин, девочка не может выйти из кабинета. Наверное, ключ застрял.
— Бедная, бедная моя малышка!
Няня с первого взгляда заметила, что он вернулся в превосходном настроении.
— И ты,
Он улыбался. Она промолчала.
Сталин вынул из кармана большой ключ и подошел к двери.
Изнутри Сетанка увидела, как ее ключ выскользнул из замочной скважины и упал на ковер. Через секунду дверь открылась.
— Ну вот, теперь ты свободна! — сказал отец.
Он обнял ее, как будто собирался вынести из огня. Но она даже не улыбнулась.
— Я хочу вернуться в Москву, — сказала она.
Сталин посадил ее на пол прямо у выхода в коридор.
— Я хочу в Москву.
— Ну, думаю, ты скоро туда вернешься, — сказал он, и глаза его хитро блеснули. — Было одно маленькое затруднение, но оно почти устранено.
Это маленькое затруднение не давало ему покоя ровно двадцать лет. И называлось оно «Ванго».
Сетанка вышла в коридор.
Отец вернулся в кабинет и запер за собой дверь. Подойдя к окну, он бросил взгляд на поникшие розовые кусты. Сталин уже давно ими не занимался. Он открыл ящик стола и вынул письмо.
Скоро пройдет это наваждение, закончится эта изнуряющая охота. Скоро он сможет порвать на клочки проклятое письмо, которое его люди нашли в разграбленном петроградском дворце, среди груды семейных фотографий и открыток со святыми.
Тогда он был молод и только что вернулся из сибирской ссылки, где провел несколько лет.
Это был 1917 год, произошла революция. Сталин вернулся в столицу русских царей. Он хотел, чтобы от рухнувшей империи и ее наследников ничего не осталось. И тут обнаружилось это письмо, написанное несколько лет назад. В нем говорилось о ребенке, который должен был скоро появиться на свет.
В 1929 году двое его людей, Куклин и Антонов, отправились в кругосветное путешествие на дирижабле. Там им на глаза попался платок с вышитой буквой У, который принадлежал четырнадцатилетнему юноше. Об этом они немедленно доложили Сталину. Именно в это время Сталин захватил всю власть в СССР. Ему оставалось лишь отдать приказ, и с того самого летнего дня 1929 года охота на мальчика не прекращалась. Но Птенец все время ускользал.
Зато уж теперь с ним точно будет покончено.
Праздник в особняке Фердинанда Атласа был в самом разгаре. Гулял весь дом, от погребов до чердака. А дочь хозяина, Кротиха, сидела на крыше.
Внизу оркестр играл фокстрот и джаву. Гости танцевали парами, от их топота дрожала мраморная плитка и сотрясались бокалы в буфете. Собственно, оркестров было два: на верхнем этаже струнный квартет соединял пары в медленном танце. Люди на диванчиках перешептывались. На каминной полке горели свечи. В погреб мог войти любой желающий. Гости спускались и выбирали себе вина. Элегантно одетые мужчины выносили бутылки в сумочках своих жен. Госпожа Атлас притворялась,
Кротиха наблюдала за отцом. Господин Атлас сидел на балконе прямо под ней, на деревянном кухонном стуле. Он смотрел вниз, во двор, куда всё прибывали и прибывали гости. За каменной балюстрадой его никто не видел. Он был похож на наказанного, всеми забытого ребенка, который не осмеливается встать со стула.
Кротиха покинула свою комнату через окно. И очень вовремя! В ее дверь кто-то ломился. От гостей некуда было деться.
Кротиха жалела, что не последовала за Этель, которую встретила утром на Монмартре. Они поговорили всего несколько минут и расстались. Новости были тревожными. Девушки подумывали уехать вместе на поиски Ванго. Если бы Этель взяла ее с собой, Кротихе не пришлось бы сейчас охранять свою спальню от незваных гостей.
Час назад она передвинула комод и забаррикадировала дверь, услышав в коридоре чей-то разговор и смешки:
— Это комната их дочери…
— Разве у них есть дочь? Ты шутишь!
В конце концов Кротиха сняла с кровати одеяло и устроилась на крыше, чтобы наблюдать за отцом.
За спиной Фердинанда Атласа появился человек. Она узнала шофера.
— Спасибо, что поднялись, Пьер. Оставьте пакет на столе.
— Спокойной ночи, месье.
Шофер уже выходил, когда хозяин окликнул его:
— Пьер, напомните мне название того городка, о котором вы говорили утром.
— Герника.
— Это в ваших краях?
— По другую сторону испанской границы, но это тоже моя родина. Я баск.
— Герника…
— Да.
— Ее разрушили?
— Гитлер хотел опробовать свои самолеты. Это произошло позавчера.
— Много убитых?
— Не знаю, месье.
Фердинанд Атлас молча кивнул.
— Пьер, вы думаете, начинается война?
— В Испании уже скоро год как идет война.
— А разве немцы в Испании?
— Не знаю, месье.
Кротиха увидела, как отец ослабил узел черного галстука.
— Спасибо, Пьер. Я вам очень завидую — вы можете идти спать. А мне придется вернуться к этим людям.
Едва шофер открыл дверь, комната наполнилась громким смехом — в нее ворвались трое или четверо человек во главе с госпожой Атлас.
— Вот он, наш славный Фердинанд. Смотрите-ка, он дуется.
Отец Кротихи встал.
— Фердинанд, эти дамы хотели осмотреть нашу спальню. Послышались крики восторга. Гости истоптали расстеленную на полу тигровую шкуру и гурьбой поспешили на балкон.
Кротиха притаилась на крыше. Она видела, как отец спокойно взял стул за спинку и поднял его над головой. Радостные крики оборвались. Он швырнул стул в сторону спальни, разбив стеклянную дверь.
— Фердинанд! — закричала жена.
Но он уже исчез.
Люди, привлеченные шумом, столпились в спальне. Кротиха видела, как отец большими шагами пересекает двор.
Несколько минут гости, словно туристы на поле битвы, прохаживались вокруг супружеской кровати, поскальзываясь на осколках. Внезапно оркестр заиграл «Все хорошо, прекрасная маркиза» — песенку, которая последние два года пользовалась оглушительным успехом в кабачках, и почти все вернулись в зал.