Принцип неопределенности

Финикийский Торговец

Мы с Фарландом молча вышли. В штурманской было тесно и от сваленных в кучу и не принайтовленных ящиков с запасными частями. Я запнулся о такой, пока выбирался.

– Это недопустимо, - сказал он.

– Согласен. Нам могут и открыть, если будем так настойчиво стучаться.

– Ты пробовал?

– Пробовал. Но до того, как увидел в деле капитана, думал, что слишком часто цепляю корпусом стенки разъема. Теперь-то я знаю, что у Травера это выходит намного непринужденнее, у него талант. Но пилот ты,

а не я.

– Пилот крупнотоннажных судов без права входа в атмосферу.

– То есть, не торопясь и по приборам... На этом корабле есть кто-нибудь, способный вести корабль аккуратно?

– Ивендо умел пролетать через любое игольное ушко.

– Пойду, найду Нейлу, может она умеет парковаться.

В такие моменты команда меня бесила до зубовного скрежета. Я летал в тренажере меньше недели, но делал это лучше, чем капитан или наш ипотечный пилот и по совместительству суперкарго; ах, ещё и кок! Может у жены капитана лучше с координацией движений и пространственным воображением?

Пока мы дрейфовали в вынужденном бездействии, подобно субмарине, затаившейся в ожидании обречённого на гибель в пучине вод конвоя, я сидел и играл сам с собой в пазаак. Раз за разом выкладывая карты на стол. С упорством я пытался воссоздать то чувство, посетившее меня в кантине на Коррибане или в спидере в Кореллии. Всё течёт, всё развивается, но чему суждено сбыться?

С того момента, как впервые у меня получилось заглянуть в будущее, я пытался, так или иначе, использовать свои возможности. И то, что получилось единожды, я должен повторить. Ибо могу. В итоге я нашёл хорошее музыкальное сопровождение, поймал волну и вновь наслаждался попранной обыденностью, раз за разом выкладывая на стол полные двадцатки. Меня застал за этим Фарланд.

– Как у тебя это получается?
– выпалил он.

– Пока я выбираю основную колоду, я одновременно с тем оцениваю шансы набрать двадцатку, затем выбираю те боковые карты, что могут пригодиться с учетом уже сложившейся картины будущего, - ответил я.
– Допускаю, что не могу в точности предсказать, какая рука у меня будет. Но я могу сказать, какая будет наиболее вероятно. Но всё это плывет, течет в постоянном изменении. Не стоит слишком заострять внимание на отдельных деталях, потеряешь всю картину целиком. И смотря на весь расклад в целом, я добавляю или убираю пару карт и... он изменяется разом. Весь. Полностью.

Неприятно... до хруста в сознании, я это воспринимаю, как нечто осознанное. Трудно выразить словами: я не знаю правильных. Я поступаю так, если расклад меня не устраивает. И так до тех пор, пока не найду идеальное сочетание. И что-то мне даже подсказывает, что именно для этого нужно сделать, на самой периферии сознания. Но в этот момент я одновременно почти ничего не вижу и не слышу, словно смотря только в будущее туннельным зрением. Или слухом. Пожалуй, будь ты шизофреником, ты смог бы меня понять.

– Но это же невозможно. Карту выбирает генератор случайных чисел, - не сдавался Фарланд.

– Но ведь он начнёт генерировать свою 'случайность' и закончит по определённой программе, -

мягко улыбнулся я.
– Значит, его поведение вполне ожидаемо.

– Ничего подобного, - возразил Фарланд.
– В нём есть источник внешней энтропии. Это истинный генератор случайных чисел.

– Он измеряет температуру, шум, или ещё чего?
– Мои мысли всколыхнулись в свете новых фактов. Вот он, чёрный лебедь, хочешь, не хочешь, а принять новые факты придётся.

– Вроде того. Но вероятность носит квантовый характер. И я сомневаюсь, что ты её можешь предсказать.

– Однако, как ты видишь, твои сомнения разрушены, - я указал на игровой стол, весь заложенный картами из нескольких колод.

– Это.. это маловероятно, - запротестовал он.

– Почему?

– Нельзя точно сказать, где будет электрон, или какова будет его энергия. Во всяком случае, одновременно. Как и направление его движения. То, что влияет на результат генератора случайных чисел - волновые свойства и неизбежные флуктуации полей. Это же квантовая неопределённость[8]! Координата и импульс, энергия и время.
– Ему были знакомы основы квантовой механики.

– Вот именно они и не дают сделать это абсолютно точно, - сказал я, сам уже начиная в этом сомневаться.
– И то, что я не могу начать выкладывать колоду именно в ту пикосекунду, когда тот нейтрон или электрон, или ещё что там должно попасть в датчики всего в паре сотен километров отсюда.

– Ты не можешь предсказать это событие! Оно носит вероятностный характер, - упрямо ответил мне ипотечный пилот.

– То есть, ты полагаешь, что мои возможности пророка ограничены только простыми причинами и следствиями? Как в классической механике?

– С этим бы я не стал спорить. Это хоть как-то можно было бы объяснить, - ответил он.

– Какой ты забавный!
– искренне рассмеялся я.
– Не обижайся, - добавил примирительным тоном.
– Меня смешат даже не твои желания впихнуть нечто непонятное в рамки известных тебе теорий, а нечто иное. Твоя вера, что у всех событий существует такая штуковина, как причина.

– Одно дело мир микрочастиц и другое - наш макромир, - начал он.

– Постой, ты их разделяешь?
– уточнил я.

– Разумеется.

– Какая... нет, я не могу!
– опять заулыбался я.
– Слушай, какая причина того, что этот фрахтовик носит название 'Счастливая шлюха'?

– Капитан очень азартный твилек. И проиграл название...

– В пазаак. Выигрыш или проигрыш, в который является беспричинным событием, как ты сам только что заявил.

– Это не важно. Если бы капитан не сел за стол, он бы не проиграл название судна, - парировал Фарланд.

– Ох, а как много событий до того привели его к тому злополучному столу? И как много из них повлияли на эту дорожку? Даже работа гиперпривода носит квантовый характер. Точность и время выхода носит вероятностный беспричинный характер. Ты просто пытаешься выбросить из цепи событий те, которые тебе не нравятся.