Принцип неопределенности

Финикийский Торговец

Действительно, если человека признать достаточно разумным, чтобы влиять на устройство и руководство государства и, более того, признать возможности большинства людей в этом вопросе равными, не говорит ли это ещё кое о чём важном? О том, что человек тогда достаточно разумен, чтобы определять, куда тратить его налоги, участвовать лично ему или нет в войнах и других глупых авантюрах. Ведь демократия предполагает, будто бы каждый достаточно компетентен, чтобы делать разумный выбор самостоятельно. Но, отказывая человеку в распоряжении самим собой в полной мере, следует признать и то, что принимать участие в управлении целой страны он не в состоянии. И наоборот.

Я и сам отметаю

любые вещи, даже кажущиеся верными сами по себе, если встречается хотя бы одно их опровержение. Один чёрный лебедь обессмысливает тысячи увиденных до того или после белых. Нельзя после такого убедить меня, к примеру, использовать моральные критерии для оценки событий. Оценки чего угодно. Сам факт того, что они подвержены изменениям и субъективны, уже обессмысливает их. Навсегда. Невозможно проводить анализ и получить один непротиворечивый результат, положив в основание своевольную переменную. Место остается только разуму и рациональным выводам.

Пусть это по-детски радикально или по-юношески максималистично, но всякого рода компромиссы это, как минимум, скучно. Проводить и так бессмысленную жизнь ещё и без огонька - какой-то унылый идиотизм. В самом медицинском смысле слова.

Травер также ни на секунду не задумался над тем, что сложившаяся форма государственного устройства не является решением сложной социальной системы с тысячью неизвестных, граничными условиями к которой даны некие принципы демократии или же иные строгие условия оптимума. Типа уважения чьих-то 'прав', или подобных им идеалов. Обманчиво было бы считать, что социум это система, описываемая точными закономерностями и принципами, и в должной мере изучив их, можно понять, как им управлять. Или как кардинально его изменить. Но, увы, это не так - общество это поле битвы интересов всех людей, объединяющихся при необходимости в союзы.

И мне хочется дать в лоб любому, кто использует словосочетание 'общественный договор'. Идёт социальная война, перемежающаяся изредка перемириями, в которых действуют социальные мирные договора. С фиксирующимися вместе с тем перестрелками и переходами демаркационной линии.

* * *

Я, предоставленный сам себе, валялся в каюте с датападом в руках. Школа, давно и накрепко забытая, должна быть пройдена заново, хотя я и не люблю повторяться. А вечером мы сидели в гостиной, как называла кают-компанию Нейла, и пили каф с печеньками. Играли в карты и дежарик[5]. Смотрели головизор. Решено: если это будет возможно, то я буду жить на своём корабле. Свободен лететь, куда угодно. И, что немаловажно, его помещения в значительно меньшей степени сообщаются с окружающим миром, чем квартира на поверхности или в обитаемой станции. А термоядерный реактор сожрёт что угодно с зарядовым числом меньше такового для железа. Стоит только подобрать такие изотопы, чтобы при синтезе не рождались нейтроны, тогда наведённая радиация в реакторе станет вечной - это вам не легкий бриз гамма-потоков, блокируемых щитом. Но, хотя запаса ядерного горючего на нашем корабле и хватит ещё на несколько лет занятия контрабандой, гораздо раньше закончится продовольствие. И тибан для двигателей в карбонитовых брикетах и баках в сжиженном виде. К чему я это опять о грустном?

Заверещала тревога. На информационном табло в каюте загорелся значок биологической опасности. Я тяжело вздохнул, как загнанная кляча. Да сколько уже можно!

Меня отвлекла уже в который раз срабатывающая тревога о биологической угрозе - Травер прописал в медицинскую подсистему БИУСа корабля то, что заселил в каюту человека. Хомо. Помимо постоянных рекомендаций по карантинному режиму, включавших ношение антибактериальной одежды,

индивидуальной дыхательной системы и ещё чего-то, она уже третий раз запирала меня в своей же каюте, объявляя карантин на всём корабле. Весело, чего уж там.

Эта ненавязчивая система медицинского сопровождения, установленная на корабле, постоянно рекомендовала мне посетить врача. Она несла предупредительный характер, как, впрочем, и вся медицина Галактики. Её ДНК-чипы установлены на корабле повсюду, включая внутренности ассенизационной системы. А моя кровать сама умеет делать ЭКГ. Измеряя сердечный ритм, дыхание и даже мозговую активность, она отдаёт эти данные в медицинскую программу, следящую за здоровьем экипажа.

При желании можно пройти и полноценное медицинское обследование в медотсеке. Умная система сама способна поставить диагноз и предложить лечение. И даже выполнить относительно несложную операцию. Если и она не сможет оказать помощь, в крайнем случае, можно заморозить пациента и в карбоните. Пусть с непредсказуемыми последствиями. До чего дошёл прогресс! Во всяком случае, проблема с раком перестала донимать стремительно стареющее человечество.

– Травер!
– рассержено оторвал я капитана ото сна, воспользовавшись внутрикорабельной связью.
– Отключи ты уже нашего электронного медика. Он взбесился.

– Ты ему не нравишься. Может выбросить тебя наружу? Вдруг ты заразный?
– сонно пробурчал Травер вместо того, чтобы дать вразумительный ответ.

– Просто введи в систему неизвестную жизненную форму. Ты же администратор! Я удивляюсь тому, что ты это ещё не сделал.

– Может, я жду, когда программа накопит достаточно данных, чтобы внести их, как норму для тебя? Видишь ли, она предназначена ещё и для поиска паразитов.

– То есть, я - паразит?
– изобразил я оскорблённый вид. Капитан должен был это видеть - связь была голографической, хотя я сам и не видел капитана. Он нагло пользовался своим положением. Я не собирался оставлять это без ответа и намеревался заклеить глазок голокамеры у себя в каюте.

– Это не я сказал, - хмыкнул он.
– Но клянусь камнями в моих почках, что если у нас заведутся майноки[6] или ещё какая дрянь, очищать корабль от них будешь ты!

– У тебя нет камней в почках!
– сказал в ответ я раздраженно.

– Поэтому я ими и клянусь, - поведал мне наивному капитан очевидную для него вещь.

Два дня болтаться на дальней орбите, ярко светящейся даже с ночной стороны столицы Республики, было скучно. Читать новости и сидеть в голонете было интереснее, чем учиться, но приходилось заставлять себя листать учебники. Тому способствовал и невероятно медленный "интернет". Тяжеловесно зашифрованный сигнал пронизывал всю Галактику до самой её жопы, где находился неприметный сервер, к которому за небольшую денежку у Травера имелся доступ, затем через всё те же просторы и тысячи ретрансляторов он возвращался обратно в столичные сервера. Анонимность - наше всё.

'Социологию и ксенопсихологию', наряду с 'культурами и расами галактики', писали специалисты по созданию политкорректных текстов. К примеру, хатты обладали 'сниженным чувством сопереживания и повышенным стремлением к контролю и склонны были быть неискренними', ещё они были 'обидчивы', причём обусловлено это было, конечно, воспитанием. Властные, лишенные морали и совести головоногие ублюдки, злопамятные и мстительные как манулы - намного более точная характеристика. Я бы не расстроился в случае их неожиданного геноцида. Но многие расы не расстроились бы и при исчезновении человечества, поскольку то же они могли сказать и о нас самих.