Принцип неопределенности

Финикийский Торговец

Я рассматривал всё это, сидя в кресле второго пилота. Корабль автоматически выходил в заданную координатами точку. Помимо самой координаты я ввёл желаемый вектор скорости в ней. Затем ввёл и желаемое время прибытия - от него зависела тяга двигателей и компенсируемые перегрузки. Просчитать оптимальную траекторию в пустом пространстве мог и бортовой компьютер. Выражаясь лётными терминами, все полёты в космосе ведутся по приборам, а не визуально.

– Сигнал. Вижу расчетную точку. Иду к ней.
– Капитан отдал мне управление. Я включил режим тишины. Нас

не должны заметить.

Это была точка центра массы приближавшегося корабля.

– Так обычно поступают пираты. Засядут в маскировочных полях и ждут. Пока торговец не выйдет рядом. Выжигают двигатели, пока щит ещё не успели даже зарядить. Ионная пушка. Затем абордаж. Глушат связь, делают всё быстро, чтобы приз не смылся в гипер.

– Очень разумная тактика. Но нам надо быть ещё ближе. Точными, как хирург.
– Я подвел корабль ещё ближе, выравнивая направление и скорость движения. Сила была со мной плечом к плечу, даруя мне надежную опору и придавая уверенности в себе.

– Охуеть, - сказал капитан севшим голосом.

Громада корабля материализовалась и плыла рядом с нами. Так близко, что из рубки можно было прочитать надписи на технических отверстиях и лючках.

– Десять метров. Расчётный выход.
– Я стал медленно сближаться с корпусом корабля. Действительно потрясающего своими размерами. Четыре километра в длину - шутка ли?! Озаренный огнями истинно раблезианских масштабов звёздный корабль. Куда до него линкорам и прочим хищникам! Но самые крупные твари, как правило - травоядные.

– Ни хатта себе расчётный! Это пиздец, какой расчётный выход.

– Расчётный двадцать. Со мной Сила, это плюс десять, всё нормально, никакого риска не было, - я старался успокоить скорее себя, чем твилека. Умом я понимал, что всё было точно так, как я рассчитал, а затем предвидел. Но чувства кричали мне, что это была очень рисковая затея. Уже была - смысла переживать более не было.

Я медленно обогнул циклопический куб-секцию и нырнул в небольшое углубление на корпусе. Чуток подвинул корабль и зацепился оставшимися тремя из четырёх лап шасси за стенку. Магнитные зажимы крепко держали нас на ней. Резкий манёвр мог сбросить нас, но эта туша не была на него способна.

– У тебя получилось!

– Я думаю, нам можно пересмотреть мою долю, скажем, до тринадцати процентов.
– Момент был подходящий.

– Но Олег, ты совсем недавно на корабле!
– возразил капитан.

– Двенадцать.

– Ты неплохо пилотируешь, но тебе ещё многому надо научиться.

– Одиннадцать и не меньше.

– Согласен, - сдался капитан. Не торгуйся я, Травер перестал бы меня уважать.

Фарланд принес кафа. Усечённые конусы, блестевшие полированным металлом, имели теплоизолирующий слой внутри тонких стенок и закрывались плотно сидящими откидными крышками.

– Пейте, пока не прибыла досмотровая группа.

Это стоило сделать сейчас. При прибытии таможни мы готовились отключить реакторы, компенсаторы перегрузки (они же создавали на корабле искусственную гравитацию) и даже систему жизнеобеспечения.

–

Принайтуйте всё, что валяется где попало, хорошо?
– сказал нам капитан. Сам он утруждать себя физическим трудом не собирался.

Весь хлам, не закреплённый надежно, мог быть сорван перегрузками и разбит о переборки. Крепить в корабле было принято всё. Для этого существовали специальные крепления, скобы, антабки, верёвки, номенклатура стандартизированных контейнеров всего спектра размеров. Все предметы обихода, выпускаемые для космолётчиков, имели места для закрепления их в подходящих разъемах. Даже моя зубная щетка имела в рукояти круглое отверстие и присоединялась у раковины откидной защелкой. Очень крепкой на вид.

Я пристегнулся к удобному креслу пятиточечным ремнем. Люди в корабле тоже крепились не менее надежно. Включилось аварийное освещение, Травер погасил реакцию в термоядерном реакторе. На этот случай у нас была тонна аккумуляторов. Это было в четыре раза больше стандартного набора, и крепились они вне внутренней обшивки. Хороший пират не станет выдавать своего местоположения излучениями от работающей биозащиты реактора, пусть даже и вспомогательного. Температура в корабле стала падать, но до пятнадцати градусов Цельсия воздух бы остывал ещё часа три. Полно времени в запасе. Я вывел на сенсорную панель данные и стал их просматривать от безделья.

– Капитан, - раздался голос Фарланда по громкой связи, - нас ждет двойная перегрузка.

– Терпите. Лучше лечь и не шевелиться, заодно меньше кислорода выдышите. Я отключил и жизнеобеспечение. Надеюсь, никто плотно не ужинал?

– Мы не будем включать компенсаторы?
– спохватился Фарланд.

– Нет. Не ной, переживёте, подумай лучше о деньгах. Говорят, что смех помогает в любой ситуации, но хохотать при такой силе тяжести будет неудобно. А вот мысли о кредитах работают безотказно, - посоветовал ему капитан.

– Это не слишком?

– Нет, сейчас я и внутреннюю связь отключу, - пообещал он ехидно.

И выполнил своё обещание. "Он же честный контрабандист", - вспомнил я.

– Олег, расскажи что-нибудь о своей планете, - попросил он.
– Нам ещё двенадцать часов так пилить. Можно со скуки сдохнуть.

– Вот так, как мы сейчас, поступают на подводных лодках. Это военные корабли, плавающие под водой. Во время последней действительно большой войны они подстерегали конвои грузовых судов и затем пускали их на дно.

– Водоизмещающих судов, плавающих на поверхности моря? Есть такие и на многих планетах Республики, как и погружающиеся под воду. Те же Мон-Каламари, сотню лет назад построившие эту посудину, живут на поверхности моря и на его берегах, а их соседи по планете, куаррены, вообще на дне той же планеты. Они много таких судов используют, так что этим ты меня не удивил. Но воевать на них? Странная идея.

– Наверно, поэтому 'шлюха' так похожа на подлодку, - догадался я.

– Более чем возможно, а это не опасная затея? Атаковать, находясь под водой?
– заинтересовался кэп.