Принцип "Земля"

Казаков Максим Георгиевич

Эвелина устроилась сюда недавно, поскольку прежняя вольная и даже хаотичная, как окрестил ее Глеб, диверсионная деятельность закончилась после присоединения к Примуле.

Она снова временно отвлеклась, чтобы обслужить других посетителей, подошедших к барной стойке. А вернувшись через несколько минут, обнаружила Глеба, полностью ушедшего в задворки своего сознания или даже подсознания.

–  Повторить?
– спросила она.

–  Мне, кажется, что мне уже достаточно, - улыбнулся в ответ Глеб.

–  Куда пропал?

–

 То есть?
– сморщился Глеб, не поняв, что имеет в виду Эвелина.

–  У тебя вид, будто ты на Луне. О чем думаешь?

–  Не поверишь. Молюсь практически!

–  Ну, в принципе, выглядишь соответствующе случаю, - присмотревшись на Глеба, сказала Эви.
– О чем? Или о ком?

–  Чтобы все удалось. И знаешь, на какой мысли себя поймал? Сижу, думаю "Помоги, Господи! Я сделаю, все, что Ты захочешь. Я постараюсь Тебе..., я обещаю...", дальше думаю, "...я буду...". И вот сижу теперь и думаю, что же я буду?

–  Все ясно, - сделала вывод Эвелина.
– Повторить! Может, все-таки не только для вида?

Эвелина заметила активизировавшегося клиента и оставила Глеба размышлять дальше.

"Да, собственно, что я могу пообещать? Все что у меня есть, и так Твое, - думал дальше Глеб.
– Все мы в Твоей воле! Что бы я ни сделал, это все равно...".

–  Не грузись. Все еще будет хорошо!
– подбодрила, в очередной раз оказавшись возле Глеба, Эвелина.

–  Да я знаю, - ответил он.
– Если ничего уже быть не может, то ничего и нет. Настоящее есть только тогда, когда есть будущее. Но мы-то есть!

Эвелина даже немного поморщилась и покачала головой, пытаясь разобраться в услышанном и прикрывая задумчивость усердной протиркой барной стойки.

–  Ты в штабе давно не показывался, - перевела она тему.

–  Необходимости не было, а лишний раз светиться там... Зачем, если можно встретиться и, например, здесь?

– Я была недавно. Говорят, сестра звонила.

–  Что-то рассказывала?

–  У них там человек потерялся. Парнишка. Мигель. Просто уже не появляется больше двух недель. Дома его нет. Где могли его поискать, уже поискали. Нету.

–  Больницы, морги, полиция...?

–  Конечно.

–  Чтобы совсем бесследно...?
– задумался Глеб.
– Раньше, лет так десять назад, я бы сказал, что это странно. А сейчас...

–  Чаша так не думает. Он не взял свой детектор, - продолжила Эвелина.

–  Забыл, - логично предположил Глеб.

–  Они там уже вспоминали всем штабом. Говорят, что он его почти никогда с собой и не брал. Хуже другое. Пелка заставила Уайдшера проверить прошивки всех вакцин. Они каждую прошивку готовят индивидуально, хотя и с одного шаблона, и хранят. В одной нашли изменения, которых быть не должно. Похоже, что эту вакцину готовил как раз Мигель.

–  Как это? Изменения, которых быть не должно! Это что значит?

–  Ну, откуда я знаю? Уайдшер темнит, но говорит, что

похоже на вторичную подмену цели. При каком условии? Пока точно не установили, но похоже, что прояснения деталей первой.

–  А Браннекен куда смотрел?
– вспылил Глеб, оценив новость, но через секунду отошел.
– Он вообще-то типа биологом там. За программную часть Уайдшер отвечает. И сколько таких вакцин сделали?

–  Нашли, говорят, одну. Проверяют остальные. Пелка там всех на наадреналинила.

–  Надо пойти самому узнать, - закончил Глеб.
– Не в восторге я от таких сюрпризов. Подмена цели, подмена цели...
– рассуждал он. - Вполне возможно, по этой причине не получена часть трансфонаторов.

Глеб снова остался один и какое-то время наблюдал за Эвелиной, как она неумело, но стараясь казаться профессиональной, наполняла стаканы. Пока в помещение не влетели несколько грифов.

"Облава? Или зачистка?
– напрягся он. Но по сформированной уже привычке даже голову повернул не резко, посмотрев на них краем глаза.
– Или просто смотрины? Сейчас такие повсюду случаются".

Потом он стал себя успокаивать, попивая свой бутофорский виски, как бы не обращая внимания на происходящее. Эвелина тем временем не подходила к Глебу и тоже изо всех сил старалась не смотреть на Глеба даже вскользь.

***

В участке Германа допрашивали. Из его карманов выпотрошили все, что при нем было. Он снова встретился с добрейшей администраторшей гостиницы и овальным швейцаром, который и здесь выглядел таким же равнодушным к происходящему, как и на работе. С администраторшей они даже поспорили.

Герман утверждал, что не знает эту женщину. Она же клялась в обратном, рассказывая небылицы про сломанный ключ, который, однако, удалось предъявить. Также она рассказала, что в тот же день, когда этот господин жаловался на ключ, вечером другой настоящий постоялец того номера сообщил дежурной, это уже была не я, что в его номере кто-то рылся в вещах.

–  И вы вызвали по этому поводу полицию?
– поинтересовался следователь.

–  Кто же ему поверил?
– довольно естественно возмутилась администраторша.
– Можно подумать, можно помнить, как оно все там у него лежало. Да, может, уборщица что-то и подвинула. Он же не заявлял, что вещи разбросаны.

–  А зачем Вы тогда об этом рассказываете, если Вы и сами ему не поверили?
– заметно напрягаясь уточнил следователь.

–  Ну,... ну, я просто... я рассказываю все по порядку, - нашлась администраторша.

А вот версия охранника совпадала с версией Германа. Охранник не узнал его. При этом он утверждал, что у него отличная память на лица, поскольку он уже шесть с лишним лет работает швейцаром в этой гостинице, здоровается с каждым постояльцем. И даже более того, он утверждал, что помнит гостей, когда они приезжают в отель даже несколько лет спустя.