Природа хрупких вещей
Шрифт:
Поезд, пыхтя, отходит от вокзала. Я откладываю газету в сторону. Не хочу больше читать об ужасах землетрясения и пожаров. Мне достаточно известно об их последствиях, и в том, что касается меня лично, я надеюсь, они сделали свое черное дело. Мягкие сиденья намного удобнее церковных скамеек, на которых мы ночевали, и очень скоро все вчетвером мы засыпаем.
Час спустя я пробуждаюсь. Мы подъезжаем к Сан-Хосе. В центре города вижу несколько зданий, осевших от подземных толчков; некоторые дома сгорели в пожарах, наверняка, из-за поврежденных газопроводов. Но выгоревшие участки невелики и изолированы от остальных кварталов. Видимо, местные пожарные имели доступ к воде. Мы пересаживаемся в поезд,
Мы въезжаем в Сан-Матео. Возле некоторых зданий я вижу кучи битого кирпича и камней от обвалившихся дымоходов и выступов. Справа от вокзала — обрушившееся деревянное строение. Значит, и сюда докатилось землетрясение. И все же, выходя на платформу, я вспоминаю Донагади. Здесь не ощущается соленый запах Ирландского моря, но жизнь в городке такая же безмятежная и неторопливая. Буквально несколько минут назад Белинда рассказывала мне, что в этом городке она училась в школе, что сюда же все жители Сан-Рафаэлы ездят за покупками, если не заказывают вещи по каталогу «Сирс, Роубак энд компани». Через небольшое здание вокзала мы проходим в город, ищем экипаж. У Белинды в гостинице есть деньги, чтобы расплатиться с извозчиком. Главное, чтобы нас доставили туда. Я пока так и не нашла ничего, чем можно открыть сейф; возможно, в нем тоже есть деньги.
Мы подходим к седовласому извозчику, и нам опять напоминают, что выглядим мы неопрятно. При виде нас у него глаза на лоб лезут, как и у всех на вокзале, когда мы шли с платформы. Правда, он быстро смекает, откуда мы явились.
— Из Сан-Франциско приехали, от пожаров бежали? — уточняет извозчик, забирая у меня саквояж.
— Да, — коротко отвечаю я. Слава богу, больше не надо ничего объяснять.
— Беженцы оттуда были и вчера, и сегодня. Я слышал, с вокзала Таунсенд поезда вообще не ходят, — сообщает извозчик, помогая Белинде сесть в экипаж. — Здесь тоже есть разрушения. Не такие, конечно, как у вас. Тюрьма пострадала и грузовой склад — вон там, за вокзалом. И сиротский приют тоже. Хорошо хоть, детей успели вывести. Муниципалитета и библиотеки больше нет.
— А что в Сан-Рафаэле? — спрашивает Белинда. — Ее сильно растрясло?
Боже милостивый, сделай так, чтобы гостиница Белинды не пострадала, бормочу я себе под нос. Она и без того многого лишилась.
— Ну, как сказать, — отвечает извозчик. — Я слышал, что у многих обвалились дымоходы, некоторые дома сошли с фундаментов. Но жертв вроде нет. Там вам куда?
— К гостинице «Лорелея».
Я устраиваюсь рядом с Белиндой. Экипаж трогается с места, мы выезжаем из городка и катим по сельским дорогам. Минуем фермы, сады и загородные дома — целые и невредимые; по крайней мере, так кажется с расстояния. Нас окружают безмятежность, покой, но Белинда, я знаю, с нетерпением ждет, когда впереди появится ее дом.
Сан-Рафаэла — в прошлом небольшой шахтерский поселок с единственной центральной улицей, на которой расположились универмаг, продуктовый магазин, почта, начальная школа и несколько других предприятий. Жилые дома, большие и маленькие, стоят в переулках и рощах. Мы проезжаем мимо школы, и дальше я вижу плотницкую мастерскую. Уж не Эллиоту ли она принадлежит? Слева появляется указатель с надписью: «Гостиница “Лорелея”». Выкрашенный в белый цвет, разрисованный синими цветочками и вьющимися
До сей минуты Белинда сидела подле меня, затаив дыхание, но теперь она издает вздох облегчения. Мы как-то не думали о том, что землетрясение могло уничтожить гостиницу, пока не увидели разрушения в соседнем Сан-Матео. Мне незачем спрашивать Белинду, что значит для нее «Лорелея». Я и так знаю, что эта гостиница дорога ей не только как источник средств к существованию, и потому снова удивляюсь, что она предложила мне поселиться у нее. Построенная из дерева и камня, гостиница устояла благодаря своей каменной части. Оконные рамы выкрашены в травянисто-зеленый цвет, остальные элементы отделки и балки — из полированной секвойи. Трехэтажное здание с трех сторон окружено деревьями; с четвертой за забором находится залитый солнцем участок — сад, где Белинда выращивает травы. У крыльца — два больших глиняных горшка с лобелией и лобулярией; один из них треснул — должно быть, в результате землетрясения.
Едва мы сворачиваем на гравийную подъездную аллею, входная дверь с сеткой открывается, и на крыльцо выступает молодой человек. Высокий, стройный, с кудрявыми рыжевато-каштановыми волосами. Не красавчик, но лицо у него доброе, приветливое. Парень стоит, склонив голову набок, — видимо, думает, что прибыли новые постояльцы. Я и без объяснений Белинды догадываюсь, что это и есть Эллиот. Мы с Кэт выбираемся из экипажа. Извозчик помогает Белинде с дочкой сойти с другой стороны. Белинда обходит экипаж сзади, и я наблюдаю за Эллиотом.
Он сразу узнает Белинду и подбегает к ней.
— Слава богу! — Эллиот осторожно обнимает Белинду, стараясь не раздавить новорожденную девочку. — Как же я заволновался, когда вы с Джеймсом не вернулись домой! Я сказал ему, куда ты отправилась, и он уехал тебя искать. Я ведь думал, вы возвратитесь из Сан-Франциско в тот же вечер. Так ты уже родила! — восклицает он. — Что произошло? Где Джеймс? Почему он не с тобой?
Белинда в ответ лишь раскрывает рот, но даже я с ходу не сообразила бы, как все объяснить, хотя ответы на поток вопросов мне известны. А ее друг, похоже, чувствует, что она не знает, с чего начать.
— Ты как? — спрашивает он более спокойным тоном. — Не пострадала? А ребенок?
— Я цела и невредима, — отвечает Белинда. — И малышка тоже. Сара родилась почти на месяц раньше срока, но она крепкая девочка и здоровенькая, хоть и маленькая. Все нормально.
— Что случилось? Джеймс тебя нашел?
— Я… я опоздала на поезд во вторник вечером и заночевала… — Она на секунду умолкает, затем кивком головы указывает на меня. — У моей доброй подруги Софи. У нее дома в Сан-Франциско. Незадолго до рассвета нас… разбудило землетрясение, а потом у меня начались схватки, и роды уже было не остановить. Мы… не могли выбраться из города, повсюду пылали пожары. Если б не Софи, не знаю, что бы я делала.
Эллиот словно впервые замечает меня. Протягивает мне правую руку.
— Эллиот Чапмэн. Рад знакомству.
Я пожимаю ему руку.
— Софи Хокинг. Взаимно.
— Эллиот, Софи доставила меня в больницу, когда вокруг все рушилось, и практически сама приняла роды. А потом, когда нас эвакуировали, искала меня. И привезла сюда. Привезла домой, хотя сама лишилась всего. — Она поворачивается ко мне, взглядом сообщая все, что не выразила словами. Сияющими глазами глядя на Кэт, Белинда добавляет: — А это… — Она делает над собой усилие и произносит: — Это ее дочка Кэт. — У бедняжки от волнения перехватывает голос, она крепче прижимает к груди малышку. У меня к глазам подступают слезы, и я моргаю, пытаясь их скрыть.