Приятные ночи
Шрифт:
В славном и древнем городе Генуе жили в минувшие времена два кума; один, прозывавшийся мессер Либерале Спинола, человек, весьма богатый, но предававшийся мирским удовольствиям; другой - мессер Артилао Сара, целиком отдавший себя торговле. Они очень любили друг друга, и любовь их была такова, что один, можно сказать, не мог жить без другого. И, если у одного из них случалась какая-нибудь надобность, он незамедлительно и без стеснения обращался к другому за помощью. Так как мессер Артилао был крупным купцом и вёл различные - как свои, так и чужие - дела, он решил предпринять плаванье в Сирию. Разыскав мессера Либерале, своего сердечного друга и кума, он ласково и с душевной искренностью сказал ему такие слова: "Кум, вы хорошо знаете - и это известно и ясно всякому - сколь велика и какова любовь между нами, каковы уважение и доверие, которые я к вам всегда и неизменно питал и ныне питаю, столько же по причине вашей продолжительной дружбы, сколько и из-за священных уз кумовства, связующих нас.
Посему, замыслив отправиться в Сирию
– "Я бы очень хотел, - ответил мессер Артилао, - чтобы вы взяли на себя, покуда я буду в отсутствии, бремя попечения о моём доме и о жене, оказывая ей помощь во всех её нуждах, и всё, что вы издержите на неё, будет сполна и своевременно мною возмещено".
Выслушав волю кума, мессер Либерале сперва выразил ему свою глубокую благодарность за лестное о нём мнение и за оказанное доверие, затем от всего сердца пообещал ему, по мере своих слабых сил, исполнить всё, что бы он ни возложил на него. Подошло время отправляться в плаванье, и мессер Артилао, погрузив на судно свои товары и препоручив куму беременную на третьем месяце жену Дарию, взошёл на корабль; были подняты и распущены паруса, их наполнил попутный ветер, и, покинув Геную, мессер Артилао благополучно отправился в плаванье. Как только он отбыл и пустился в путь, мессер Либерале явился к своей обожаемой куме мадонне Дарии и сказал ей так: "Дорогая кума, ваш муж и дражайший мой кум мессер Артилао, перед тем как отбыть отсюда, самым настоятельным образом попросил меня взять на себя попечение о его делах, а также о вашей особе, оказывая вам помощь во всех ваших нуждах. Издавна связанный с ним тесной дружбой, которая с годами ещё больше упрочилась, я пообещал ему неукоснительно и в точности исполнить его наказ. И вот я пришёл сюда к вам заявить, чтобы во всех затруднительных случаях вы обращались ко мне за содействием и поддержкой".
Мадонна Дария, которая по природе своей была женщиной мягкой и обходительной, горячо поблагодарила его и попросила не оставлять её своими заботами, и мессер Либерале ей это пообещал. Частенько наведываясь к куме и следя за тем, чтобы всё у неё было в полном порядке, мессер Либерале заметил, что она в тягости, но, притворившись, что ни о чём не догадывается, однажды спросил её в разговоре: "Как вы себя чувствуете, кума? Или, быть может, вам не совсем по себе из-за отъезда мессера Артилао, вашего мужа?" На это мадонна Дария отвечала: "Разумеется, мессер кум; тут много различных причин, и главнейшая из них - состояние, в котором я сейчас пребываю".
– "А в каком состоянии вы теперь пребываете?" - осведомился мессер Либерале. "Я беременна на третьем месяце, - отвечала мадонна Дария, - и беременность моя такая тяжёлая, что худшей у меня ещё не бывало". Услыхав это, кум произнёс: "Так вы, стало быть, в положении?" - "Дай, боже, мне доносить.
– отозвалась мадонна Дария, - и благополучно разрешиться от бремени".
Ведя с кумой такие и подобные им разговоры и видя, что она хороша собой, свеженькая и пухленькая, мессер Либерале воспылал к ней такой жгучей страстью, что дни и ночи думал только о том, как бы добиться осуществления своих нечестивых желаний, хотя любовь и привязанность к куму его всё же несколько сдерживали. Однако, подстрекаемый своей пламенной страстью, он как-то раз подошёл к куме и сказал: "До чего же мне досадно и меня огорчает, дорогая кума, что мессер Артилао уехал, оставив вас в положении, ибо из-за поспешного отъезда своего он запамятовал завершить отделку младенца, которого вы носите в животе. И, может статься, что именно из-за этого вы и страдаете от тяжёлой беременности".
– "Так вы держитесь того мнения, - спросила мадонна Дария, - что у существа, которое я ношу в животе, недостаёт каких-нибудь членов и от этого мне неможется?" - "Конечно, я держусь этого мнения, - отвечал мессер Либерале, - и твёрдо убеждён в том, что мой кум мессер Артилао не успел отделать до конца все члены младенца. А от этого случается, что один рождается колченогим, другой - скрюченным, и кто увечным по-одному, а кто по-иному".
– "То, что вы говорите, кум, меня ужасно встревожило, - сказала кума, - какое же средство тут может помочь, чтобы со мной не стряслась такая беда?" - "Ах, дорогая кума, - отвечал мессер Либерале, - успокойтесь и не волнуйтесь; средство найдётся решительно от всего, кроме смерти".
– "Умоляю вас, - продолжала кума, - заклинаю вас любовью, которую вы питаете к куму, дайте мне это средство, и чем скорее вы мне дадите его, тем больше я буду обязана вам; не становитесь причиной того, чтобы дитя родилось увечным". Поняв, что кума клюнула на приманку, мессер Либерале сказал: "Было бы величайшей низостью и безмерной подлостью, дорогая кума, видя друга в опасности, не протянуть
– "В таком случае, дорогой кум, - воскликнула женщина, - не мешкайте больше, дабы дитя не осталось убогим. Ведь, не говоря уже об уроне, это было бы немалым грехом".
– "Ни о чём не тревожьтесь, кума, ибо я удружу вам на славу. Прикажите служанке собрать на стол, а тем временем мы положим начало нашим доделкам".
Служанка занялась приготовлением обеда, а мессер Либерале уединился с мадонной Дарией в её комнате и, заперев дверь, принялся ласкать и целовать её, расточая ей такие жаркие ласки, какие ни один мужчина никогда ещё не расточал никакой женщине. Мадонна Дария была этим крайне удивлена и сказала: "Как же так, мессер Либерале, разве позволительно куму проделывать подобные вещи с кумой? Увы мне, несчастной! Ведь это наитягчайший грех! { 115 } Будь это не так, я бы пошла вам навстречу". На это мессер Либерале ответил: "Что больший грех - лежать ли в постели с кумой или допустить, чтобы младенец родился увечным?" - "Полагаю, что больший грех допустить рождение увечного по вине родителей существа", - ответила женщина. "А раз так, - сказал мессер Либерале, - вы совершите наитягчайший грех, если не позволите мне восполнить всё то, чем пренебрег ваш супруг". Женщина, страстно желавшая родить дитя отменно здоровым, поверила словам кума и, несмотря на их кумовство, сочла себя обязанной доставить ему наслаждение, и после этого они великое множество раз оставались друг с другом.
115
...это наитягчайший грех!
– Крестный отец и крестная мать, совместно крестившие какого-нибудь ребёнка, в соответствии с церковными правилами, не могли вступить в брак, не говоря уже о прелюбодейной связи, которая в глазах церкви становилась кровосмесительной.
Женщине очень понравилась доделка недоработанных членов, и она не раз умоляла кума не упустить ничего такого, что было упущено её мужем. Кум, которому лакомый кусочек пришёлся весьма и весьма по вкусу, дни и ночи со всем усердием трудился над доделкой младенца, дабы тот родился без всяких изъянов. Подоёел срок родов, и мадонна Дария родила мальчика, во всём походившего на отца, и он отличался таким безупречным сложением, что всё его тельце было, можно сказать, верхом совершенства. Это доставило мадонне Дарии огромную радость, и она всячески выражала свою благодарность куму, ибо не кто иной, как он, был причиною столь великого блага. Миновало немного времени, и мессер Артилао вернулся в Геную. Придя домой, он нашёл жену здоровой и пригожей, как никогда. Весёлая и приветливая, она встретила его с новорождённым на руках, и они крепко обнялись и расцеловались. Прослышав о прибытии кума, мессер Либерале поспешил к нему и обнял его, радуясь благополучному возвращению друга и тому, что он в добром здравии.
И вот как-то раз, когда мессер Артилао сидел с женой за столом, случилось, что, лаская младенца, он произнёс: "Ах, Дария, до чего же хорош этот малыш! Видела ли ты ребёнка с лучшим телосложением? Погляди, какой он красавчик; полюбуйся на его личико; всмотрись в его лучистые, точно звёзды, глазёнки". Так расхваливал он младенца сверху и донизу, перечисляя его достоинства одно за другим. Мадонна Дария в ответ на это заметила: "Конечно, у него всё как следует, но в этом, муж мой, заслуга не ваша, ибо вы уехали, как хорошо знаете, покинув меня беременною на третьем месяце, и плод остался в моём животе недоделанным, из-за чего беременность моя протекала очень мучительно. Вот почему мы обязаны вечною благодарностью нашему куму мессеру Либерале, который усердно и старательно, с присущей ему добросовестностью, помог устранить недостатки младенца, восполнив всё то, что было упущено вами". Выслушав и хорошо поняв сказанные женой слова, мессер Артилао погрузился в раздумье, - ведь они были для него ударом ножа в самое сердце, - ибо ему сразу же стало ясно, что мессер Либерале - гнусный предатель, осквернивший святость его супружества. Но, будучи человеком благоразумным, он сделал вид, что ничего не понял, и перевёл разговор на другое.
Поднявшись из-за стола, мессер Артилао принялся размышлять о неожиданном и столь мерзком поведении кума, которого он любил, как никого на свете, и дни и ночи только и думал о том, каким образом и каким способом отомстить за нанесённое ему оскорбление. Поглощённый этим мыслями, всё ещё не зная, как ему держаться в этом деле, он, в конце концов, придумал нечто такое, что удалось ему, как он того хотел и жаждал. Однажды мессер Артилао сказал жене: "Дария, позаботься приготовить назавтра обед получше и побогаче, так как я хочу пригласить мессера Либерале с женой мадонной Проперцией, нашей кумой, отобедать с нами. Но, если тебе мила твоя жизнь, не расспрашивай ни о чём в их присутствии, помалкивай и терпеливо снеси всё, что бы ты ни увидела и ни услышала". Мадонна Дария пообещала повиноваться приказанию мужа. Уйдя из дому, мессер Артилао отправился на базарную площадь и, отыскав своего кума мессера Либерале, пригласил его с женой мадонной Пропорцией назавтра к себе на обед. Тот охотно и с благодарностью принял приглашение кума. Наступил следующий день, и кум с кумой пришли к мессеру Артилао, где их встретили и приняли с отменным радушием.