Призрачная любовь

Кури Александра

Иннокентий откинулся на спинку стула. В последний раз ослепительно блеснули стекла очков, и Вера разглядела его глаза. Голубые. Это показалось ей завораживающе красивым.

И Вера поняла вдруг, что не боится того, что скрыто за его очками. Ее предшественница ведь сумела с этим совладать. И все будет хорошо…

– Так и будете глазеть друг на друга? – вмешалась Любовь. – Ты же не собираешься мстить ей за сломанные очки?

Психиатр фыркнул и иронично взглянул на соседку, от чего та смутилась. Эти двое выглядели

как пара, женатая по расчету. Обреченные жить вместе без уважения и любви, из последних сил терпящие друг друга. И это было неверно.

– Если не любишь кого-то, просто укажи ему на дверь, – адресовала Вера психиатру. – Это гораздо лучше, чем издеваться и доказывать другим, что ты все еще боишься женщин.

– С чего ты так взъелась на Иннокентия? – выдохнул, сидевший слева от Веры хирург.

Психиатр тем временем вскочил. Вера почувствовала, как в животе порхают бабочки, когда увидела, как побелели кончики пальцев, которыми хранитель впился в крышку стола.

– Ты чуть было не угодила во врата из-за ошибок, которые натворила при жизни, – голос Иннокентия дрожал от сдерживаемого напряжения. – И не позволяю себе говорить об этом на публику. А ты еще смеешь меня отчитывать?!

С этими словами психиатр покинул комнату.

– Клянусь, я впервые вижу его таким, – негромко заговорил Виктор, накрыв руку анестезиолога своей. – Вер, здесь тема его смерти запретная.

– Хватит о нем, – выдохнул Михаил Петрович.

Хирург послушался.

– Вот что, – произнес, сделав небольшую паузу, патологоанатом. – Нам надо закончить то, зачем я собрал вас, даже не смотря на отсутствие Иннокентия. Вера!

С этими словами Михаил Петрович посмотрел на нее.

– Среди нас ты главная и имеешь право приказывать каждому из нас, но… – холодно блеснули голубые глаза, – будь, пожалуйста, осторожной! Ты ведь знаешь о талантах психиатра?

Вера кивнула.

– Он защищает нас, – продолжил Михаил Петрович. – Не говоря уже о том, что тебе, Вера, без его лечения было бы трудно. Если он уйдет…

С этими словами профессор встал из-за стола.

– Я разыщу его, – сказал он, на ходу накидывая пальто, которое снял с вешалки при входе. – И поговорю.

Патологоанатом вышел. За ним комнату покинули другие. Моргнула лампа и Вера поняла, что Виктор все еще сидит за столом.

– А ты? – негромко спросила она.

– Мне некуда идти.

Вера вспомнила то, что он ей о себе рассказал.

– Иннокентий ведь снова оказался прав, чтоб его! – с этими словами хирург со всей силы стукнул кулаком о стол. – Я трепло!

– Михаил Петрович сказал, что хранители не могут напиться, но что вы делаете, когда плохо идут дела?

Виктор взглянул на нее исподлобья.

– Почему же не могут? Я пробовал пару раз, – и вышел.

Вскоре Виктор вернулся с несколькими бутылками коньяка и, выставив их рядком на стол, разлил содержимое первой

по стаканам.

Содержания беседы Вера не запомнила. Она проснулась от будильника, который предусмотрительно завела вчера. На часах было семь. Уже светло. Тело затекло от пребывания в одной позе – Вера уснула за столом. Она поднялась и огляделась. Хирурга не было, только стоял недопитый им стакан.

Вера погляделась в зеркальную дверцу шкафа – выглядела она еще хуже, чем прошлым утром. Девушка разыскала вчерашние покупки и отправилась в ванную. Дверь плохо поддавалась и лишь когда с той стороны отодвинули задвижку, Вера поняла, что она была заперта.

Из клубов пара вышел психиатр. Он был в строгом, но явно дорогом черном костюме. Что если он шел договариваться на счет нового места работы? – от этой мысли Вере стало не по себе.

Психиатр молча прошагал мимо. В ванной было просторно и красиво, после картин Иннокентия и его манеры вести себя, Вера ожидала чего-то оформленного в стиле маньяка убийцы.

– Похмелье? – долетело в спину.

Она обернулась и тут же поняла, что психиатру скорее всего доставляет удовольствие видеть произведенный вчерашним демаршем эффект.

– Виктор опустошил мои запасы, – сообщил Иннокентий, двигаясь к лестнице. – Когда увидишься с ним, передай, что третья такая выходка за месяц, это уже слишком для квартиранта, с которого я даже ничего не прошу за постой!

Вера выдохнула и поджала губы. Он остается. И он еще припомнит вчерашнее.

В ванне, к счастью, мысли о психиатре смыло водой. Выйдя наружу, хранительница примерила новый костюм, причесалась, накрасилась – этих необходимых частей своего утра она никак не могла пропустить, даже рискуя опоздать на работу.

На улице пели птицы и светило солнце. Как же хорошо все-таки было оставаться живой, хоть Вера и не была жива в привычном смысле, двигаться, дышать, творить добро – было здорово.

По пути ей встретился Виктор. Хирург выглядел помятым. Он только что припарковал машину у корпуса, и Вера еще раз с удивлением рассмотрела ее. Это была сравнительно новая иномарка, пронзительно-красного цвета. На заднем стекле наклеена туфелька. Машина его жены? Но почему такая новая? Виктор швырнул ключи в мусорный бак.

– О! – произнес хирург, заметив Веру. – Опаздываешь. У меня-то отгул, но Иваныч уведомил, что у нас с тобой операция. Через пятнадцать минут наверху.

Вера кивнула, подумав о том, что вчерашний урок очень кстати.

Часть 4

Когда хранительница поднялась наверх, хирург уже успел надеть стерильный халат.

– Помочь с перчатками?

Самому это сделать не так-то просто.

Виктор ответил тяжелым взглядом исподлобья. Должно быть, еще переживал по поводу того, что без спроса выболтал чужие тайны или же настроение ему портило похмелье.