Призыватель нулевого ранга. Том 6
Шрифт:
Тут Эдвин снова повернулся, подошёл к столу и сказал:
— Дружище Арнам, нам очень нужна ваша помощь. Без вас будет сложно закрыть все пробелы.
Тут что-то зазвучало на телефоне у демоноборца, и тот стал холодным, как айсберг.
— Извините, господин Старр, — проговорил он официальным тоном. — Мне пора. Было приятно пообщаться. Никаких новых комментариев я не дам.
Некоторое время король Генрих XVIII не мог вымолвить ни слова. Он только отступал назад, спотыкаясь, едва не падая, и шевелил губами. Потом
— Ты! Это ты! Это ты! Ты чужак! Ты! Ты чужак, который придёт убить! Ты тот чужак, который пришёл меня убить!
Я оставался совершенно невозмутимым.
— Ничуть не бывало, — я напустил немного скуки в голос и держал руки так, чтобы ни король, ни особенно Агунар, внимательно следивший за каждым моим движением, не подумали, что я намереваюсь предпринять что-то против монарха.
— Ваше Величество, — сказал ему Агунар, — мы не хотим вас убивать. Мы пришли с доброй вестью. Мы хотим сказать, что море очищено.
— Как очищено? Как?! — закричал король. — Оно не должно быть очищено!
И вот теперь до Агунара, кажется, начало доходить.
— В смысле, Ваше Величество? — проговорил он. — Как же так? Морская блокада! Двадцать лет! Двадцать лет мы не могли ни отплыть, ни к нам никто не мог приплыть — ни торговые суда, ни плот, ни даже тяжёлый танкер! Там было морское чудовище! Но его больше нет!
Агунар от непонимания происходящего даже немного стал заикаться.
— Морское чудовище… морское чудовище там должно находиться! — выпалил король.
Я понял, что у него начинается нечто вроде приступа — этот момент, когда ждёшь чего-то неприятного, и вдруг оно случается, и осознаёшь: всё безвозвратно, и ничего с этим не поделать.
Именно в такой момент обычно и наступает не просто паника — это чистое безумие. Не у всех, конечно, но у тех, кто к нему предрасположен — точно.
— Вы… вы что наделали?! Вы что наделали, изверги?! — чуть не плача, проговорил король. — Где мой Элфин? Где?!
— В смысле, Ваше Величество? — Кажется, Агунар уже многое понял. Но ему было мало — он хотел услышать обо всём сам.
— Вы знали морского дракона? — спросил он. — Морское чудище?
— Конечно, я знал! — чуть ли не со слезами ответил король. — Это был мой Элфин! Это был мой питомец! Зачем?.. Зачем вы его убили?!
— Кто вам сказал, что мы его убили? — поинтересовался я.
— Мы его нейтрализовали, — подхватил Агунар, бросив на меня быстрый взгляд. — Лучше объясните нам, зачем вы приказали ему убивать людей?
В этот момент король, всё это время пятящийся от нас, остановился. Остановились и мы.
Прямо у ноги моего спутника лежал небольшой пергаментный свёрток.
Он нагнулся, чтобы его поднять.
— Не смей трогать! — выпучив глаза, рыкнул король.
Но, видимо, внутри у героя, стоявшего рядом со мной, что-то сломалось. Он не спешил раскрывать свиток, но смотрел на Генриха XVIII в упор и вдруг спросил:
— Вы хоть знаете, сколько тысяч… десятков
— Это не важно! — ещё больше выпучив глаза — казалось, дальше уже некуда, — ответил король. — Это неважно! Всё было ради одного — только ради того, чтобы он, — король указал на меня, — не пришёл в мой дворцовый зал. Чтобы его здесь не было!
И тут он указал на моего спутника.
— А ты… ты изменник! Ты предатель! Ты привёл его ко мне! — взвизгнул он, обращаясь к Агунару. — Когда моя голова покатится по этому тронному залу, знай: это ты виноват!
Он скорчил такое мерзкое выражение лица, что Агунар вздрогнул. А я почему-то усмехнулся.
— Посмотри, что в пергаменте, — сказал я. — Возможно, это важно.
Агунар развернул свиток и прочитал вслух:
— «Чужак явится из другого мира и убьёт тебя, король».
Он глянул на меня, свернул пергамент, потом снова развернул, перечитал — и снова свернул.
— Что это значит? — повернулся он к королю.
— Это значит, что ты — предатель! — прошипел Генрих, хватаясь полы своего комзола. — А ещё ты нацепил мои медальки — «Палач», «Герой»! Да, ты палач… но не монстров, ты палач монарха!
— Успокойтесь, Ваше Величество, — проговорил я с лёгкой насмешкой, от которой никак не мог избавиться. — Никто не будет вас убивать. Вас будут судить за ваши преступления перед Островами.
— Кто меня будет судить?! — с безумной усмешкой спросил нас король. — Кто? Вы? Кто вы такие?! За что?! Да! Да, это я сделал! Это я опустил своего питомца в море, чтобы он не подпускал сюда корабли с чужаками! Чужак мог быть на любом судне, на любом плоту, на любой яхте! Нельзя было допускать их на острова! Нельзя!
Он снова выпучил глаза — и на этот раз стал совершенно безумным.
Я смотрел на него и думал: как так случилось, что страной долгое время управлял совершенно сумасшедший человек — в самом прямом смысле этого слова? Почему никто этого не замечал? Почему, при том, что всё было плохо, из каждого телевизора вещали, что всё хорошо?
Я не знаю, как так получилось. Может быть, так хорошо сработала пропаганда? Возможно.
Тем временем безумие короля только набирало обороты.
— И не только это! Я много, что сделал! Я величайший правитель этой страны! Я гений! Это я додумался погодный купол перенастроить, чтобы он сбивал всё, что пытается прилететь к нам!
— Ваше Величество, — проговорил Агунар, — но ведь этот купол сбивал и те самолёты, которые пытались вылететь отсюда.
— Да! Да! — сквозь зубы прошипел король. — Я не научился делать так, чтобы их можно было выпускать. Нельзя! Нельзя было никого впускать! И та пандемия, которая выкосила всех людей с материка — это тоже я сделал. Я много чего сделал. Только ради одного… ради того…
Он говорил всё громче, слюной брызгал всё дальше:
— Чтобы этот чужак здесь не появился!
Мне, честно говоря, уже всё это надоело. Я посмотрел на своего спутника и понял: тот уже принял истину. Большего мне, в общем-то, и не нужно было.