Прочь из чёрной дыры
Шрифт:
— И уезжали бы, — с неприязнью разглядывая его, отвечает мама.
Но всё же берёт коробку, к которой прикреплена огромная новогодняя открытка с отпечатанной на принтере надписью: «Простите за всё. С Новым годом! Муж и отец».
— Так на похоронных венках пишут, — смеётся мама. — «Помним. Скорбим. Муж и отец».
В коробке ничего интересного. Конфеты с арахисом (мама не любит арахис!), душистое мыло, шампунь и гель для душа. А для меня — ободок на голову с фетровыми рогами.
Кажется, что над цветом обёртки и надписью на открытке отец думал дольше,
— Я олень! — говорю я и напяливаю ободок. — Now it's official.
— Ты олень, — смеётся мама. — А мне надо чаще мыться и есть больше конфет!
А потом наступает время настоящих подарков.
Новая микроволновка, привезённая дедушкой заранее, не такая модная, как кофеварка, но выбрана именно для нас, и по размеру как раз входит в угол, где стояла прежняя.
Мне достаются беспроводные наушники, уиии! Ну, а маме — сумка-тележка Тардис. Подходящих по размеру виниловых наклеек не нашлось. Поэтому я купила синюю сумку-тележку и расписала её акриловыми красками. Квадраты раскрасила синим и бирюзовым, окошки — жёлтым и белым, а надпись «Police box» не стала наносить. Потому что почерк у меня… ну, такой.
Но мама всё равно понимает, что это Тардис.
— Хорошо бы выучить её самостоятельно летать за продуктами, — замечает она.
В новогоднюю полночь мы делаем вид, что веселимся, и даже выходим на улицу жечь бенгальские огни. Но в основном смотрим фильмы из нашего списка.
Некоторые — из тех, что выбрала мама, — как специально сделаны, что хоть раз, да не удержишь слезу, вспоминая о своей несчастной любви. А если уж одна слеза прорвала плотину, то за ней вырвутся и остальные. Сидишь, как дура, пыришься на финальные титры и пытаешься незаметно вытереть мокрые щёки.
— Я думала, что к Новому году у нас всё наладится. И он найдёт способ извиниться, — говорит мама и тоже вытирает мокрые щёки. — Может быть, его надо к этому подтолкнуть? Мужчины — такие мужчины. Где я оставила телефон?
— На кухне вроде.
Если бы я знала номер Краша — после такого фильма тоже потянулась бы за телефоном. Хотя стоп — наш с Ли общий аккаунт так и не вычеркнули из тайной группы любителей спорта!
С кухни возвращается мама — без телефона. Она собирает со стола пустые японские тарелки и плошки: решила пока не звонить, а лучше навертеть нам ещё роллов.
А я заглядываю, просто заглядываю в тайную группу.
Первое, что вижу — капслок, много капслока, очень много капслока.
И слов тоже много.
Но если коротко — все переругались. Кто-то опоздал на заранее заказанный микроавтобус. И водитель сказал, что остальные либо платят за отсутствующего, либо никуда не едут. Услышав это, двое или трое отказались платить, потому что денег с собой у них не оказалось, а может, они в последний момент передумали и нашли подходящий повод соскочить. Этому посвящена отдельная тема — «Козлы и козлихи среди нас», но она скучная, я потом дочитаю комментарии.
Микроавтобус уехал пустой! Водитель проклял наших звёзд спорта и их группу поддержки страшным тройным проклятьем,
Оставшиеся добирались до коттеджа своим ходом, чуть ли не на собачьих упряжках.
Краш теперь истерит капслоком — его девушка, королева с пружинки, решила выпить, как взрослая, и теперь валяется в отключке! «Бесполезное тело!» Виноваты — ну, конечно, те, кто не приехал, ведь выпивка была рассчитана на всех.
Варя, которая, как я понимаю, отказалась в последний момент, отвечает, что выпивка вообще не была запланирована, иначе бы она не поехала.
«Ты и не поехала, козлиха!» — отвечает ей Краш. И добавляет кое-что ещё.
Я что, правда хотела написать этому душниле, что люблю его? Мечтала встретить его на освещённой новогодними огнями улице? Нет, серьёзно, это его я любила, что ли? Его девушке плохо, а он называет её «бесполезное тело».
С грубыми комментариями подтягивается и Рыжий.
Кидаю ссылку Ли — пусть тоже насладится.
Мы с ней никак не выдаём своего присутствия, читаем с общего аккаунта, почти не дыша, по два раза в минуту обновляем страницу, чтоб не пропустить новый жир, параллельно обсуждаем это в мессенджере. Но до кого-то всё же доходит, что подписчиков в группе больше, чем было мест в злополучном микроавтобусе. И очередное обновление страницы выбрасывает меня в общую ленту новостей.
И сразу — звонок от Ли.
— У тебя тоже кончился цирк? — спрашивает она. У меня выскакивает надпись, что это закрытая группа и меня должен добавить модератор.
— Успела сделать скриншоты?
— Нет. А ты?
— И я нет.
— Ладно. Всё равно был годный новогодний подарок. С Новым годом, кстати.
— Кстати, с Новым годом!
С кухни возвращается мама с подносом свежих роллов, соевым соусом, имбирём и васаби в мелких плошках.
— Наверное, уже поздно звонить? — вслух размышляет она. — Может, твои дед и бабушка уже спят, а тут я. Поговорим потом. Ведь наши истории не заканчиваются в Новый год. И на следующий день после Нового года. Мы же не оливье и не селёдка под шубой.
Оливье и селёдки под шубой на нашем столе, кстати, не было!
И вместо никому не нужных ночных звонков, которые не решат, а только добавят проблем, мы с мамой переходим к следующему фильму из нашего списка: бодрой комедии про зомби-апокалипсис на выпускной вечеринке.
ГЛАВА 22. ЗЛОЙ ЗВОНИЛЬЩИК АТАКУЕТ
Я совершенно не скучаю по отцу, и мне даже стыдно. Ведь должна же? Мы столько лет жили рядом, в одной квартире, вместе везде ездили, почти не разлучались — если не считать больницы, в которую я попала после того случая в лесу.