ПРОДЮСЕР-САН, том 1: я оказался в корпорации, где меня ненавидят
Шрифт:
Томоко всё-таки снизошла до плебса: моя депрессивная принцесса вызвала машину, чтобы отвезти меня в офис («И не вздумайте спорить, Хошино-сан! Всё-таки вы защищали меня, и я не усну сегодня ночью, если не отплачу вам!»). Хмурый водитель в чёрных очках оценивающе смерил меня взглядом и, чтобы убедиться, что я именно тот, за кого себя выдаю, потребовал мой пропуск в Shining star. Меня вконец взбесило, что он принялся сравнивать моё опухшее лицо с изображением на пропуске, и я приказал ему перестать ломать комедию: либо оставить меня и ехать с Томоко куда нужно, либо наконец пустить меня в автомобиль и выдать аптечку, что он неохотно исполнил. Пока мы ехали,
В офисе меня кое-как подлатали: оказалось, что Томоко не может удержать в руках даже тюбик с кремом, зато Хикари быстрыми движениями залепила все ссадины пластырями и перевязала колено.
— Когда живёшь с сестрой, которая всё детство пыталась подраться с пацанами, ещё и не такому научишься, — сообщила она. — Верно, Мидзу?
Старшая покраснела, что-то пробормотала в телефон и принялась вертеть цепочку в руках; судя по виду, девчонке было очень стыдно. Я проникся её чувствами и решил, что тренировки Мацуока-сенсея, наверное, прогуливать более не стану, а ещё стоит спросить, не тренирует ли он каратистов, умеющих отбиваться от боевых фанатов.
На следующий день я приехал в офис самым первым, и вдруг обнаружил, что ни в восемь часов, ни в девять часов в офисе никого не появилось. Морияма явилась в половину десятого («пришлось заехать в школу за инструментами, и вообще, у нас скоро учебный год, продюсер-сан»). Гурудзи явился позже, раскидал швабры по коридору и тут же исчез, а вот Томоко не появилась даже к полудню. Я не беспокоился: пунктуальность явно не входила в сильные стороны моей подопечной, но к её появлению стоило подготовиться.
— Интересно, насколько плохи её тексты сами по себе — сказал я, отрываясь от ноутбука. — Есть в офисе кто живой?
Живых оказалось трое. Токиминэ что-то втолковывал Аянэ насчёт нового проекта «Соревнования по красоте» (я оценил изящество игры слов), пока Дзюнко играла в шпионов, наблюдая за ними из-за угла: девочка стащила откуда-то бумажную газету, прорезала дырки посередине и делала вид, будто читает. Я тут же разрушил её шпионскую легенду и позвал обеих в зал для репетиций:
— Аянэ, как насчёт попробовать что-нибудь спеть?
— Она не поёт, — буркнул Токиминэ себе под нос. — Блогеру блогерское, певице — певческое. Хватит руинить мою работу, Рюичи.
— Ну пожалуйста, продюсер-сан! — взмолилась Аянэ. — Вы же знаете, я так редко беру в руки микрофон. Можно я хотя бы полчасика повеселюсь? Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста. Pretty-pretty-pretty-please…
Аянэ со мной не работала, но я знал, откуда идёт этот интерес: Морияма отлично работали, как сарафанное радио, и распространяли обо мне слухи — к счастью, исключительно позитивные, чему я старался не мешать. Они почти не пересекались с Аянэ на работе, но в свободное время зависали вместе, и, по слухам, иногда вместе мелькали на видео Ю-тян как массовка. Высокая, худая и с наивной детской улыбкой, Аянэ принадлежала к тому самому типажу айдору «симпатичная девочка по соседству», которых обожают помешанные на компьютерах школьники, а их соседки по классу считают «ролевой моделью»: вот бы мне быть такой же, как она, так же мило улыбаться, работать в медиа… словом, маленький клубок кавайности. Которому для полной картины не хватает только миссис Коготок, катающей её по экрану. Я сделал заметку у себя в блокноте: предложить Дзюнко и Аянэ кооперацию для очередного видео.
— Объясняю правила игры, — сказал я,
Токиминэ изо всех сил закатывал глаза за очками, чтобы показать, как он меня презирает. Дзюнко углубилась в текст. Аянэ, напротив, перечитала слова несколько раз, затем принялась размахивать листком в воздухе:
— Ой, нет, слишком сложно, Хошино-сан, — заулыбалась она. — Ну правда, я не хочу учить. Я забуду слова, и… меня любят за естественность, а когда я говорю по заученному скрипту, сразу же идут отписки. Подтвердите, Токиминэ-сан.
— Угу, — буркнул тот.
— Но я с удовольствием посмотрю, — заулыбалась Аянэ. — Правда-правда. Может быть, что-нибудь придумаю. Я всё же креативная.
Я пожал плечами.
— Ну нет, так нет. Если передумаешь, говори. Дзюнко, начинай.
Маленькая айдору вышла на сцену, раскланялась и сжала в руках микрофон:
— Я так нервничаю, — смущённо проговорила она. — Да поможет мне Великая кошачья матерь.
Я жестом приказал всем замолчать и включил минус. Дзюнко глубоко вздохнула, её плечи чуть дрогнули, и запела. Первые ноты попали куда-то не туда: то ли голос дрожал, то ли мне стоило попросить её распеться, но вначале Дзюнко жутко сфальшивила.
Лучи утреннего солнца скользят по крышам,
Я бегу навстречу новому дню,
Знаю, в небе за облаками
Мир сияет для меня и тебя.
Я улыбнулся и помахал ей рукой: мол, не переживай, пой, пой.
— Ой, нет, не могу, — запнулась Дзюнко. Я тут же выключил музыку. — Давайте ещё раз, продюсер-сан. Я, кажется, поняла.
Она запела, и её голос обрёл форму, словно тонкий ручей, пробивающийся сквозь гладкие камни. Пение Дзюнко меня вдруг очеровало. Её голос звучал чисто, спокойно, и звенел, как маленький колокольчик.
Светлячки в море улыбок,
Яркий свет зажигает мечты,
Каждый миг — это новая песня,
Вместе с ветром танцуй и живи!
Она не пыталась, как Томоко, выдавливать из себя эмоции и экспрессию — мол, это и так весело, просто слушайте. Дзюнко пела ровно, без надрыва, как в первом классе музыкальной школы — просто и бесхитростно. Это не было плохо, просто… иначе, без таящегося за песней скрытого страданий.
На ветру колышется поле звёзд,
Где-то рядом твой голос звучит,
Мы идём, позабыв все тревоги,
И танцуем, как на ветру светлячки.
— Браво! Браво! — закричала Аянэ, когда Дзюнко допела, и бросилась маленькой айдору на шею. — А ты молодец, я всегда знала! Я хочу автограф. Можно?
Я дождался, пока девочки перестанут буянить, но в душе радовался. Кажется, это успех: всё дело, действительно, в том, чтобы подобрать подходящий типаж для Томоко и наконец убедить её переодеться в готическую лолиту. Сшибать с ног легковерных отаку — вот её призвание, а порхать, как бабочка, приличествует девочкам помоложе. И вообще, как депрессивная принцесса должна приносить людям радость, если она… депрессивная?