Прогрессивный сатанизм. Том 1

Мильхар

Но, как мы помним, у Оруэлла в новояз не столько добавлялись нужные внутренней партии слова, сколько исключались ей не нужные. Основная проблема с такими вот словами и выражениями монотеистического происхождения заключается не в том, что они есть, а в том, что им иногда нет разумной альтернативы. Русский язык в этом отношении ещё сравнительно благополучный, и на нём можно без проблем общаться, не упоминая ни разу атрибутов чуждой тебе религии. Есть языки, в которых дело обстоит намного хуже: не упоминать христианского или мусульманского бога в них просто невозможно – многие важнейшие слова

и выражения являются производными от слова "бог", и никаких синонимов, позволявших бы обойтись без упоминания бога, просто нет [2].

Даже Оруэлл не додумался построить свой новояз так, чтобы в нём по любому поводу приходилось упоминать Старшего брата или ангсоц, но церковь оказалась способна изуродовать человеческие языки до такой степени.

Есть ещё одно слово, которое, несомненно, оказывает огромное воздействие на подсознание. Его мы слышим по нескольку раз в день с самого раннего детства. Это слово – наше имя.

Что означают современные русские имена? Михаил – "милость божья", Илья – "мой бог Иегова", Наталья – "дар божий"… Вот кем мы являемся для тех, кто называет нас паспортным именем!

Неважно, что эти значения – на непонятном чужом языке, что мало кто из окружающих их знает. Потому что всё равно они связаны с образом соответствующего персонажа иудейско-христианской мифологии. А что конкретно означает каждое имя – не так уж и существенно; главное – "из какой оперы" это значение, какие ассоциации в подсознании оно вызывает.

По этой же причине совсем не безобидны имена, не имеющие на первый взгляд религиозной окраски (Андрей, Дмитрий, Елена, Екатерина), но также связанные с некими церковными персонажами. И вообще, носитель христианского/мусульманского/иудейского имени подсознательно воспринимается окружающими как христианин/мусульманин/иудей.

А между тем, народы, не затронутые монотеизмом, очень серьёзно подходят к выбору имени человека. Значение имени влияет на самосознание индивида и в конечном счете на ход событий всей его жизни – будь то значение самого слова, выбранного в качестве имени (если оно имеет какое-то значение), или характер исторического или мифологического персонажа, имя которого заимствовано. Существующий у некоторых народов обычай менять имя в переломные моменты жизни тоже имеет вполне практический смысл.

Не случайно большевики после революции занялись конструированием "революционных" имен. Они понимали, что своё имя человек ассоциирует с образом самого себя, и стремились изменить этот образ в нужном для их идеологии направлении с помощью соответствующего имени.

Также начат большевиками, а впоследствии подхвачен по всему миру процесс изобретения слов-сокращений, типа зарплата или ГИБэДэДэ.

В нашем сознании есть образы, соответствующие каждому полному слову, но, как правило, не успели сформироваться образы для сокращений (если только они не возникли очень давно). Поэтому, как подметил ещё Оруэлл, сокращения способствуют тому, чтобы говорящий не думал о том, что он говорит. Не случайно старые сокращения часто заменяются на новые: их изобретатели стремятся, чтобы слово не вызывало в мозгу никаких ассоциаций.

Отдельно следует сказать о вежливости. Она не только маскирует реальное отношение к собеседнику за стандартными "уважительными" оборотами, но и вводит в подсознание некоторые установки.

Правило вежливости требует обращаться к одному

человеку во множественном числе, на "Вы". Это подразумевает, что большое количество людей, толпа, заслуживает большего уважения, чем один индивид. Кроме того, к близким и друзьям на "Вы" не обращаются; это обращение применяется только к посторонним, малознакомым людям.

Отсюда ещё одна установка: твои друзья и близкие меньше заслуживают уважения, чем посторонние люди, т.е. общество. Так же и требование извиняться перед тем, как что-нибудь спросить у незнакомого человека, внушает подсознательное чувство вины по отношению к обществу.

То есть вежливое обращение различными способами принижает индивида перед толпой.

В романе Оруэлла создатели языка новояз не столько вводили новые слова, сколько искореняли уже имеющиеся. Однако, для того, чтобы исключить из мышления определённые понятия, вовсе не обязательно вытеснять из языка соответствующие им слова. Можно сделать наоборот – превратить их в языковой мусор: чтобы эти слова употреблялись максимально часто и совершенно не к месту, тогда их первоначальный смысл будет погребён под кучей сиюминутных значений, которые им придаются в каждом конкретном случае. Слова в результате перестают выражать нежелательные понятия и начинают выражать эмоции.

Именно так и произошло в русском языке со словами, означающими половые органы и понятия, относящиеся к сексуальной сфере. Эти слова стали ругательствами. А эмоциональная окраска слова порой перевешивает его смысл. Моралисты всех мастей могут сколько угодно проливать крокодиловы слёзы по поводу распространённости "сквернословия", но при этом они мысленно потирают руки: ведь они добились своего – сексуальность обозначается словами, выражающими неудовольствие и вообще отрицательные эмоции.

И нет ничего удивительного, что уровень сексуальной культуры в народе упал до скотского уровня: какое ещё может быть отношение к тому, о чём кроме как матом не скажешь?

Ненамного лучше для обозначения понятий сексуальной жизни и распространившиеся в последнее время иностранные слова и медицинские термины. Они тоже придают сексу совершенно для него не подходящую эмоциональную окраску – нечто, связанное с медициной и техникой. А чувства праздника и удовольствия как не было, так и нет.

В английском языке с его неуклюжими выражениями типа make love и have sex дело обстоит ничуть не лучше [3].

Необходимо заново сформировать целый пласт языка, а подобный процесс обычно требует нескольких столетий. Впрочем, "очистить" матерные слова, заново придать им их первоначальные значения – будет ещё сложнее: для этого нужно будет изолировать детей от среды, где ругаются матом, и приучить их употреблять эти слова в их прямом смысле.

Но язык состоит не только из лексики; есть ещё фонетика, морфология и синтаксис.

И все элементы языка способны влиять на подсознание как говорящего, так и его слушателей. Морфология зависит от природы самого языка, и в ней трудно что-либо изменить. Влияние фонетики исследует психолингвистика, и эта область ещё мало изучена. А о синтаксисе следует сказать пару слов.

Во всех языках есть "дублирующие" грамматические конструкции, которые не отличаются от других по функциям, но придают выражениям совершенно иную эмоциональную окраску. В русском языке из таких грамматических форм наиболее часто встречаются безличные предложения, например: так получилось,