Прогулка заграницей

Твен Марк

Между тмъ погода какъ будто бы начала разъясниваться, и слдующій день мы ршили посвятить восхожденію на Фаульгорнъ. Изъ Гриндельвальда мы вышли когда въ отдаленіи раздавались еще послдніе громовые раскаты, но мы разсчитывали найти въ верхнихъ областяхъ das gute Wetter; однако же, дождь, почти прекратившійся, начался снова, при чемъ и температура по мр восхожденія все падала и падала. Мы сдлали уже дв трети дороги, какъ дождь смнился gnillic, а туманъ сгустился настолько, что мы едва могли различать другъ друга на разстояніи какихъ-нибудь двадцати роороо; къ тому же мы съ большимъ трудомъ находили дорогу среди неровной пересченной мстности, покрытой толстымъ слоемъ снга. Дрожа отъ холода, мы воротились назадъ и перемнили мокрое насквозь платье; скоро мы отправились по своимъ постелямъ и сладко заснули подъ вой втра, свирпствовавшаго autourde la maison; проснувшись, я увидлъ, что въ комнат совершенно темно и даже въ окнахъ не видно свту; поэтому я снова заснулъ, но черезъ часъ или два я проснулся опять и всталъ

съ постели, несмотря на то, что въ окнахъ еле-еле брежжилъ свтъ.

Подойдя къ окну, я отворилъ его, что удалось мн съ трудомъ, такъ, какъ оно сильно промерзло и было завалено массой gnillic'а.

Съ крыши свшивались громадныя ледяныя сосульки и все вокругъ выглядло совершенно по зимнему, видъ на окружающія горы былъ такъ хорошъ, что я не чувствовалъ ни малйшаго желанія вернуться въ постель. Снгъ, скопившійся sur la fen^etre, производилъ въ комнат такую Finsterniss oder der Dunkelheit, что, отворивъ окно, я былъ очень удивленъ, увидавъ, что на двор достаточно уже свтло и что balragoomah, очевидно, скоро взойдетъ. На неб виднлись еще только самыя яркія изъ les 'etoiles; надъ ними не было ни одной тучи, и только въ долин, лежащей на нсколько тысячъ футъ ниже, клубился легкій туманъ, окутывавшій подошву горъ и длавшій картину еще боле очаровательною. Быстро одвшись, мы вышли изъ домика и, въ ожиданіи разсвта, погрузились въ созерцаніе грандіозной панорамы Оберланда, которой мы любовались въ первый разъ, такъ какъ наканун вечеромъ она была скрыта отъ насъ непроницаемой завсой тумана и мрака. «Kapangwakko songwashee Kum Wetterhoru snawpo!» вскричалъ кто-то изъ насъ въ тотъ моментъ, когда вершина этого великана загорлась подъ первымъ лучемъ восходящаго солнца; прошло еще нсколько мгновеній и вспыхнула двойная вершина Шрекгорна, за ней еще и еще; горы, казалось, оживали, и скоро отъ Веттергорна на восток и до Вильдштрубеля на запад длиннымъ рядомъ горли огни на этихъ величественныхъ алтаряхъ. Было очень wlgw; хижина, въ которой мы ночевали, была едва distingu'ee изъ сугробовъ снга, выпавшаго на глубину около flirk въ теченіе вчерашняго вечера; поэтому мы были даже очень рады, когда оказалось, что путь en bas къ водопаду Гнебаху чрезвычайно тяжелъ: это помогло намъ согрться; около водопада мы нашли климатъ боле теплый. Въ Гриндельнальд наканун термометръ въ полдень показывалъ на солнц не мене 100° Фаренгейта, а вечеромъ, судя по образовавшимся ледянымъ сосулькамъ и состоянію оконъ, было не мене двнадцати dingblatter морозу; слдовательно, колебаніе температуры за короткій промежутокъ времени въ нсколько часовъ достигаетъ 80°.

* * *

Я сказалъ:

— Отлично, Гаррисъ; отчетъ вашъ чрезвычайно сжатъ, кратокъ, выразителенъ и написанъ весьма хорошимъ языкомъ; описанія ваши живы и безъискусственны; отчетъ вашъ, можно сказать, бьетъ прямо въ-точку, и вообще, это превосходнйшій документъ во многихъ отношеніяхъ. Но у него есть одинъ недостатокъ: это его научность; онъ черезчуръ уже наученъ. Что значитъ «dingblatter»?

— Dingblatter значитъ «градусъ» на язык Фиджи.

— Стало быть, вы знаете и соотвтственное англійское слово?

— Конечно.

— Что значитъ gnillic?

— По-эскимосски это значитъ «снгъ».

— Значитъ, въ англійскомъ язык есть слово и для этого понятія?

— Конечно; что за вопросъ?

— А это что за «mmbglx» такой?

— Пшеходъ — по-зулусски.

— Стройный силуэтъ отдаленнаго Вельгорна дополняетъ величественную bopple. Что значитъ «bopple»?

— Картина. На язык чоктавовъ.

— Schnawp?

— Долина. Тоже чоктавское слово.

— Что значигъ, bolwoggoly?

— Холмъ — по-китайски.

— Kahkahponeeka?

— Восхожденіе, подъемъ, по-чоктавски.

— Скоро, однако же, насъ снова захватила hogglebumgullup. Что это за hogglebnmgullup?

— Китайское слово; значитъ «погода».

— Но разв hogglebumgullup лучше соотвтственнаго англійскаго слова? Быть можетъ, оно боле выразительно?

— Нтъ, оно значитъ то же самое.

— А dingbeatter и gnillic, а bopple, а schnawp — они чмъ-нибудь лучше англійскихъ словъ того же значенія?

— Нтъ, значеніе ихъ то же, что и соотвтственныхъ англійскихъ.

— Такъ зачмъ же вы употребили ихъ? Зачмъ же вы помстили всю эту китайскую, чоктовскую, зулусскую и прочую ерунду?

— Потому что по-французски я знаю всего какую-нибудь пару, другую словъ, а по-латыни и гречески я и совсмъ ничего не знаю.

— Да я не о томъ! Зачмъ какъ вообще понадобились иностранныя слова?

— А чтобы скрасить отчетъ. Вс такъ длаютъ.

— Кто эти «вс»?

— Да всякій, кто пишетъ красиво.

— По моему, вы ошибаетесь. Когда настоящій ученый, — продолжалъ я поучать своего агента, — пишетъ для другихъ такихъ же ученыхъ, то онъ можетъ употреблять столько ученыхъ словъ и выраженій, сколько ему заблагоразсудится — его читатели поймутъ ихъ; но когда человкъ пишетъ для простыхъ смертныхъ, то онъ не иметъ права испещрять свою книгу иностранными словами, не прилагая при томъ ихъ перевода. По отношенію къ большинству читателей это не что иное, какъ наглость, это все равно, что грубо сказать ему: «длайте переводъ сами, если можете: книга эта не для невждъ писана». Правда, есть люди, которые настолько хорошо знакомы съ иностранными языками

и такъ привыкли употреблять ихъ въ повседневной жизни, что совершенно безсознательно пользуются ими и при своихъ работахъ на англійскомъ язык, и въ такомъ случа они по большей части забываютъ объяснитъ ихъ значеніе. Такое поведеніе является жестокостью по отношенію къ девяти десятымъ изъ общаго числа читателей подобнаго писателя. Какое же писатель можетъ представить для себя извиненіе? Если онъ скажетъ, что прибгаетъ къ помощи иностраннаго языка только въ тхъ случаяхъ, когда не въ состояніи выразить по-англійски какого-нибудь тонкаго, неуловимаго оттнка, то надо заключить, что наилучшія мста въ его сочиненіи понятны только какой-нибудь одной десятой его читателей; тогда пусть же онъ и предупредитъ остальную публику, чтобы она не покупала его книги. Какое бы ни было это оправданіе, но все-таки оно оправданіе. Но есть и другой сортъ людей, какъ «вы», напримръ: люди эти знаютъ на иностранномъ язык какую-нибудь пару, другую словъ или нсколько несчастныхъ отрывковъ фразъ, понадерганныхъ ими съ грхомъ пополамъ изъ словаря, и тмъ не мене претендуютъ на знаніе этого языка и испещряютъ свои писанія различными иностранными словечками, какое же оправданіе могутъ найти эти-то люди? Вс иностранныя слова и выраженія, которыя они употребляютъ, имютъ вполн однозначущія имъ слова и выраженія въ самомъ благородномъ изъ языковъ — англійскомъ; и они еще думаютъ, что «украшаютъ свои страницы», если вмсто улицы скажутъ die Strasse, а вмсто желзнодорожная станція — Bahnhof и тому подобное; вы хотите щегольнуть этими лохмотьями передъ своимъ читателемъ, воображая, что онъ настолько глупъ, что такъ сейчасъ и повритъ вашей учености. Я напечатаю вамъ отчетъ такъ, какъ онъ есть, потому что и вы имете, конечно, такое же право «украшать свои страницы» всми этими зулусскими, китайскими, чоктавскими словечками и прочею ерундою, какъ и остальная ваша братія, пользующаяся цлой дюжиной иностранныхъ языковъ, изъ которыхъ они едва ли знаютъ азбуку.

Когда зазвавшійся паукъ попадетъ на раскаленную до красна плиту, то сначала онъ выказываетъ дикое изумленіе, а потомъ скорчивается. То же самое случилось и съ ничего не подозрвавшимъ агентомъ подъ дйствіемъ моихъ рзкихъ словъ. Когда меня разсердятъ, то и я могу быть достаточно грубымъ.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА I

Мы приготовлялись къ большому переходу изъ Люцерна въ Интерлакенъ, черезъ Брюнингскій проходъ. Но погода стояла такая жаркая, что передъ самымъ выступленіемъ я измнилъ ршеніе и нанялъ экипажъ съ четверкой лошадей. Это была большая, помстительная колымага, спокойная на ходу, какъ какой-нибудь паланкинъ, — словомъ, чрезвычайно удобная.

Мы встали довольно рано; позавтракавъ горячимъ, мы тронулись въ путь и быстро покатили по твердой и ровной дорог, на встрчу веселой швейцарской природ, наслаждаясь видомъ озеръ и горъ, которыя насъ со всхъ сторонъ окружали, и слушая пніе многочисленныхъ птицъ.

Временами дорога шла по самому берегу какого-нибудь озера, тогда какъ по другую ея сторону зіяла довольно внушительная пропасть. Въ прозрачной, холодной вод рзвилась масса рыбъ, то появляющихся въ полос, освщенной солнцемъ воды, то пропадающихъ въ тни. иногда, вмсто пропасти, передъ нами разстилалось необозримое пространство луговъ, уходящихъ постепенно вверхъ и испещренныхъ множествомъ маленькихъ шале — этихъ своеобразныхъ и живописныхъ коттеджей Швейцаріи.

Шале обыкновенно строится такъ, что боковымъ своимъ фасадомъ онъ выходитъ на дорогу; громадная, высочайшая крыша его снабжается большими свсами, которые какъ будто бы зовутъ усталаго путника подъ свою гостепріимную, мирную снь. Красивыя окна съ мелкимъ переплетомъ снабжены блыми кисейными занавсками и украшены вазонами съ цвтущими комнатными растеніями. Поперекъ всего фронта зданія, надъ сильно выступающими впередъ свсами, равно какъ и вдоль вычурной баллюстрады невысокой веранды, помщены изящной работы рзныя украшенія: листья, плоды, арабески, цлыя выраженія изъ Священнаго Писанія, имена, даты и прочее. Все строеніе изъ дерева и окрашено въ красновато-бурый цвтъ, довольно пріятный для глазъ. Большею частію оно кругомъ повито виноградною лозою. Такой домикъ, стоящій гд-нибудь среди яркой зелени, чрезвычайно милъ и живописенъ и составляетъ пріятное добавленіе къ пейзажу.

Привлекательность этихъ шале длается особенно замтною, когда посмотришь на боле новые дома, выстроенные по образцу городскихъ домовъ Франціи и Германіи; что это за безобразныя и безвкусныя постройки, оштукатуренныя снаружи въ подражаніе каменнымъ, и он кажутся такими глухими, слпыми и равнодушными къ поэзіи всего окружающаго и настолько же подходятъ къ граціозному ландшафту, какъ гробовщикъ къ веселому пикнику, какъ трупъ къ свадьб, какъ пуританинъ къ раю.

Этимъ утромъ мы прозжали мимо того мста, гд, по разсказамъ, Понтій Пилать бросился въ озеро. Легенда передаетъ, что посл распятія Спасителя, мучимый совстью, онъ удалился изъ Іерусалима и странствовалъ по земл. Тяготясь жизнію, онъ переходилъ съ мста на мсто и, зайдя случайно на вершину горы, носящей теперь его имя, прожилъ тамъ въ одиночеств цлые годы среди облаковъ и пропастей, но миръ и душевное спокойствіе попрежнему не давались ему, и вотъ, чтобы прекратить свою муку, онъ, наконецъ, бросился въ озеро.