Прогулки с бесом. Том первый
Шрифт:
Пётр Андреич, оцени ни у кого не заимствованную, бес не в счёт, свой, мысль о труде:
"три времени работ прошли с момента расставания с тобой вот с каким результатом: в рождённом музпроизведении звучали слова: "прежде думай о родине, а потом о себе", а после провала в тартарары "благородных мыслей и устремлений" старая песня зазвучала в новой редакции:
"прежде думал о родине, а теперь о себе"!
– велик и могуч язык, если замена одной литеры в слове меняет мораль и смысл жизни
Пусть всё будет между нами так, как и прежде. Давай и
Представь картину: идёт человек и пригоршнями что-то разбрасывает вокруг себя, как сеятель на полотнах старых мастеров кисти.
Что идущий и бросающий что-то пригоршнями человек сеятель - сомнений нет. Но много ли из нас таких, кто не поленится нагнуться и полюбопытствовать:
– Что сеятель разбрасывает?
– сколько равнодушных прошло мимо сеятелей, и сколько ещё пройдёт? И почему часто проходим мимо добрых сеятелей, но тормозим около плохих?
– Вижу подражание крестьянскому поэту "сейте разумное, доброе, вечное, скажет "спасибо" сердечное русский народ" - память не ошиблась?
– Не помню... Почему такое с нами случается?
– Всё ещё не понял?
Не могу изливать добрые чувства к какому-то другому человеку, кроме тебя, учитель мой! Судьбе было угодно свести наши дороги и навсегда оставить тебя в памяти моей. оставить тебя Отныне и до скончания дней моих, в минуты, когда по слабости разума и неведению истины, злому умыслу, упорствуя в заблуждениях позволю сказать что-то не совсем приятное о нашем великом прошлом - порази скоротечным артритом суставы пальцев рук моих останови пляску пальцев по клавиатуре, глуши звучание фальшивых струн!
– Тяжелое предложение, неудобное, в школьные годы мудрейший Пётр Андреевич учинил бы допрос:
– Откуда в великом и могучем русском языке взяться фальшивым струнам!? Какая нужда в фальшивых струнах, цель? Если позволить звучать фальшивым струнам - язык потеряет звание великого и могучего, фальшь - она и есть фальшь.
– Да, пожалуй, перебор. Что думаешь, друг, редактор и компаньон, как бы обошёлся учитель, напиши в сочинении на вольную тему короткое хулиганское исследование "Как нельзя писать": "иду, блядь, гляжу, блядь, блястить, блядь! Хвать, блядь - сопля, блядь"!?
– Двойку не поставил, но воспитательной речи не миновать.
– Вот какая мыслЯ явилась: учитель обучал нас пожилым человеком, умер в шестьдесят восемь, ученик перешёл возраст учителя на два года, и, стало быть, ученик старше учителя?
– Так и есть, старше, и, всё же, пусть присматривает за тобой...
– ... а за компаньоном не надо, бесполезно, не справишься?
Учитель, если не будет сил и желаний удерживать руки мои - обратись по месту пребывания за помощью: там выслушают
Ответь из своего, теперь и мне близкого далека: стоит в конце жизни менять позицию в вопросе "что излагать"?
Или позволить разгуляться моим и бесовским фантазиям? Придушить внутреннюю дисциплину, коя в народе зовётся "осторожностью", а придушив - удариться в литературный загул верному ученику твоему!? Или продолжать, как и прежде, удерживать от разгула левой рукой правую? Не стучать кнопками клавиатуры и не писать всё, что хочу?
– Я наместник учителя в этом мире и дозволяю стучать всё, что вздумаешь, не сцеплять пальцы в бездействии, не сдерживать левой рукой правую, и не размахивать без нужды. Помни: времена "голосования простым поднятием рук" окончились...
– ...полной жопой...
– ... а до волеизъявления поднятием рук было хорошим, а после сигнализации руками превращалось в дерьмо...
– Итог?
– Держать руки по швам!
– Чем и заняты основное время жития. Заканчиваю проживание в видимом мире, но, думая о будущем мире задам вопрос: гарантируешь встречу с преподавателем русского языка и литературы в конечном месте пребывания - У ваших тюрем есть место, вроде столичной "тишины", а там нет конечного места пребывания. Устрою, но могу этого и не делать: ваши души встретятся без моих стараний.
– Не хочу уподобляться первым лицам государства вышедшим на покой.
– Чего так?
– Первые лица государства, пребывая в первых, как правило безликие, но выйдя на покой, непонятно с чего видят себя величинами и начинают писать мемуары, а это угроза нашему дуэту, и мы мемуарствуем. Тебе безразлично, но мою ауру портит сходство занятий.
– Мемуары знаковая отметина первых лиц государства.
– Не только, желанием удивить и поразить мир высокими подвигами и деяниями страдают и пятые лица, их ещё "седьмой водой на киселе" называют. Интерес сочинениям бывшего первого лица выше, чем повествованиям "кисельных товарищей" Как-то один из мемуаристов на вопрос въедливого корреспондента "вы не пишите мемуары?" ответил:
– Пописываю...
– учитель, выясни, кто обучал русскому языку экса? Ясно, что не ты, но кто, имя злодея?
Лишите всего, но оставьте родной и любимый язык - и тогда богаче меня в целом мире никого не будет!
Обопритесь голосом в понятном, нужном и необходимом слове "пИсать" на первую гласную - и придёт облегчение телу по завершении физиологического акта, подчеркните вторую гласную - без задержек и сомнении "смогу не смогу" посетит желание знакомыми словами выразить мысли и чувства о процессе выделения мочи. Чего больше тогда желал экс остаётся тайной.