Проклятье Мира
Шрифт:
Если бы я только мог, я бы схватил Аду и сбежал куда подальше, где не будет ни войн, ни различий между нами, ничего не будет против нас. Только она и я. Но я не могу.
— Я тебя слушаю, — складываю на груди руки, когда Ивера зажигает лампу, освещая тусклым светом часть библиотеки.
— Давай поговорим спокойно, хорошо? — смотрит она на меня. — Адекватно оценим происходящее. Я все понимаю, Мир, она твоя истинная, но тебе не кажется, что это уже слишком? Раздавать указания, чтобы никто не обмолвился о том, что ты сын вожака…
— Я не хочу торопить
— Ну да, конечно… Все ради ее заботы. Ради нее ты примчался с поля боя, где должен находиться и прикрывать наших ребят. Это ненормально, Мир. Это одержимость! Ты забыл о своем предназначении, не слушаешь меня, ударил брата, а ведь это она набивалась к нему в друзья…
— Кеин мне не брат, — отрезаю хмуро.
— Брат. Признай уже это, Мир. У вас общий отец, и не надо сейчас о том, что ты не считаешь его отцом! От этого он не перестанет им быть. Как и Кеин твоим братом. А ты, не разобравшись, на виду у всех его унизил. Считаешь, это нормально?
Запустив руку в волосы, я снова выдыхаю.
— Что ты от меня хочешь, Ивера? — спрашиваю ее, хмурясь. В ноздри как будто пробивается знакомый запах. Он далеко, но я чувствую его отчетливо. Ада. Где-то здесь. Паранойя, не иначе.
— Я хочу, чтобы ты очнулся, Мир! Твоя задача — быть во главе армии, победить магов, уничтожить их власть. Но ты не можешь этого делать, ты потерял контроль над собой, как только появилась девчонка!
Я отворачиваюсь, сжимая зубы. Я бы хотел противостоять сейчас сестре, но не могу. Она права. Навязчивые мысли об Аде сводят меня с ума, заставляя терять внимание. Из-за этого я получил совершенно нелепое ранение. Увидел на поле боя медсестру, которая сзади напомнила мне Аду. И как идиот, испугался, что это она. Она тут и в опасности. Пропустил удар, и только благодаря Веру, который успел меня утянуть в сторону, ранение оказалось несерьезным.
Но это была моя вина, я сплоховал, а друг мог погибнуть, спасая меня.
Ада и впрямь заняла все мои мысли, и я не знаю, как вытравить ее оттуда. Даже сейчас я прислушиваюсь к шагам по коридору, уверенный, что это она. Наваждение какое-то.
Шаги затихают возле двери в библиотеку.
— Ты можешь разорвать связь! — выдает Ивера, а я велю ей молчать. Запах Ады так близко, он словно окутывает меня. Может, я с ума схожу?
— Ада, зайди, — произношу, Ивера вздергивает брови в изумлении, но дверь открывается, и я вижу девушку.
Сестра молча уходит, сжимая зубы. Я понимаю ее, прекрасно понимаю все, что она хочет до меня донести, но ничего не могу сделать. Чем ближе ко мне Ада, тем меньше я могу думать хоть о чем-то, что не касается ее.
И все-таки не могу не думать. Пока Ада сладко спит у меня на плече, я разглядываю темный потолок, пытаясь понять, что происходит. Она попросила встречи с отцом и ни черта не объяснила, зачем. И Каролина… Это слишком… Я знаю только одну Каролину,
Откуда Аде о ней известно? И что именно? Что она может рассказать отцу? И для чего это самой Аде? Как связана она с Эдмунд? Что, если они были знакомы? Ада ведь сирота, ее удочерил преподаватель Академии, вдруг они пересекались в ее стенах? Нет, по времени не сходится. Когда Ада попала в семью, Эдмунд уже давно была в бегах.
Одни вопросы… Мне бы хорошенько на нее надавить и выведать всю правду, но я не могу так с ней. Пусть лучше отец расскажет про Эдмунд, а там уж буду смотреть по ее реакции.
Как было бы хорошо, не узнай Ада вообще, кто я такой. Новый великий оборотень, посланный Трианой… Эта тайна долгие годы хранится мной, отцом, Иверой и несколькими оборотнями из высших кругов. Когда война кончится, я смогу уехать и забыть об этом всем, как о страшном сне.
Я закрываю глаза. Нет, не смогу. Невозможно забыть тех, кого ты убил. Как никогда я не забуду Каролину Эдмунд. Память о ней будет преследовать меня всю жизнь.
Глава 30
Мир
Когда ее нашли, мне было двадцать. Я искренне надеялся, что этого не случится. Столько лет искали без результатов. Я не хотел ее смерти, тем более не хотел, чтобы она погибла от моих рук.
Но так было нужно для великой цели: освобождения оборотней от власти магов — к этому меня готовили с того самого момента, как я оказался в Кемвуде. Натаскивали как бойца, заставляли обращаться до тех пор, пока я не перестал чувствовать боль от этого процесса, внушали ненависть к магам.
Я не мог их ненавидеть. Точнее, я всей душой ненавидел кучку тех, кто держал в своих руках власть, но я также отчетливо понимал, что когда настанет время войны, не эта кучка выйдет сражаться со мной. Люди, маги, — те, кто встанут на защиту своей родины. Обычные ребята с обычной жизнью, которых дернут из своих домов вопреки их воле. Заставят умирать — и чего ради? Не ради свободы, потому что на их свободу мы не претендуем, нам нужна наша. Они будут умирать ради той самой кучки власть имущих, которая меньше всего думает о них.
И вот оборотни поймали Эдмунд, привезли ее в Кемвуд, поместили в темницу. Она не сопротивлялась, так сказали мне. Даже не пыталась использовать магию, хотя могла. И вероятней всего, отбилась бы, уничтожив оборотней. Недаром она великая.
Я спустился в темницу, пряча в руке острый нож. В теории я научился наносить смертельный удар в сердце, но в жизни ни разу не убивал. Она должна была стать первой.
Каролина Эдмунд была красивой женщиной, даже перепачканная, с растрепанными волосами и порванном платье, была красивой. И ничуть не жалкой, хотя сидела, прикованная цепями, с заведенными за спину руками. Она смотрела непроницаемо, гордо задрав подбородок, словно хотела сказать: можешь убить меня, но духа моего ты не сломаешь.