Проклятье Первородных
Шрифт:
– Нет, туда никто не пойдет. Проклятое место. – Клеон заметил, что проводник старался даже не смотреть на холм, за которым находилась деревня.
– Послушайте, ну Вы же живете здесь. Вы знаете пустыню лучше всех остальных. Я просто прошу Вас проводить меня до деревни. – Клеон попытался логическими доводами снизить уровень паники, которая витала в воздухе.
– Деревня плохая. Туда приходят гули. Мерзкие духи. Проклятые. Принимают любую форму. – Проводник говорил отрывисто, сопровождая каждую фразу движением головы, явно означающим отказ. –
– Пожалуйста, Вы же образованный человек. Вы говорите на нескольких языках! – Клеон все же не сдержался. – Ну какие духи? Мы живем в двадцать первом веке. Не существует никаких таинственных гули, превращающихся в животных или в красивых женщин. И тем более высасывающих душу.
– Мне просто нужно пройти в деревню, – Клеон вложил в последнюю просьбу все красноречие, которым владел. – Кто-то может пойти со мной? Я заплачу в три раза больше, чем договаривались.
Проводник опустил голову, видно смотреть в глаза и отказывать считалось неприличным. Но продолжал мотать головой из стороны в сторону.
– Хорошо. Тогда хотя бы опишите, в какой стороне от деревни находятся пески «Шдид Рмал», – Клеон спросил, обреченно вздыхая.
Лучше бы он поменьше произносил названия мест, куда уходили и не возвращались двенадцатилетние девочки. Услышав название, рабочие попятились назад, опуская взгляд и стараясь не смотреть даже на Клеона.
– Засасывающие пески в полутора километрах от деревни, – проводник выполнял свою работу, но говорил сквозь зубы. Не потому, что был грубым. Клеон понял, что и проводник всеми силами старается подавить страх.
– Пройдете деревню и идите прямо. Вы увидите пески. Черные пески. – Последние слова проводник произнес почти шепотом.
На странное словосочетание Клеон не обратил внимания, и зря. Он подумал, что проводник что-то неправильно перевел со своего языка. Не бывает же черных песков, верно? Все время, пока они шли, в глазах стоял поблескивающий золотом на солнце сплошной желтый песок.
– Тогда возвращайтесь в лагерь, откуда мы вышли утром, – Клеон все-таки платил местным и выполнял роль руководителя. – Я скоро вернусь. Оставайтесь в лагере и охраняйте дорогое оборудование.
Повторять два раза ему не пришлось, рабочие повернулись и пошли обратно в два раза быстрее, чем шли к деревне. Проводник последний раз посмотрел на Клеона и сделал какой-то знак рукой.
«Скорее всего защита, вроде крестного знамения, только в другой интерпретации», – Клеон усмехнулся, так как не верил в подобные вещи.
Усмешка, однако быстро соскользнула с лица, когда он повернулся к холму и понял, что остался совсем один в пустыне под палящим солнцем.
Клеон вздохнул, поправляя рамки рюкзака на длинном белом одеянии, которое ему пришлось надеть. На самом деле дошли они до деревни за два с половиной часа, еще не было девяти и сильной жары не ощущалось.
«Никогда еще не ходил в поход в халате», – Клеон не был психологом, но прекрасно понимал,
Пока ничего необычного он не заметил и медленно шел по тропинке между скалами, как и сказал проводник. Холмы были невысокими, что приносило подсознательное облегчение. По прошлым двум местам Клеон понял, что круг стометровых базальтовых блоков скрывается за более высокими горами.
Здесь ничего похожего не было, так что Клеон немного расслабился.
– Может хотя бы для разнообразия в этой деревне не будет стометровых зеркальных стен, сверкающих черным светом? – Клеон сказал вслух, пытаясь не оставаться в полной тишине со своими далеко не радужными мыслями.
Шел он и правда минут десять. Он вышел с другой стороны скалы и остановился. Не удивился Клеон только потому, что представлял, что увидит.
– Кстати, надо все-таки записывать свои наблюдения, – пробормотал Клеон и полез за своим черным блокнотом в рюкзак.
Тюрбан на голове страшно мешал, обруч сдавливал голову, но Клеон не стал трогать сложную конструкцию. Местные живут в пустыне веками, конечно, они лучше знают, какие головные уборы нужно носить под палящим солнцем.
Клеон раскрыл блокнот, чтобы записать характеристики поселений, которые помнил из прошлых поездок. Картины дымящейся выжженной земли на месте поселений он старался не пропускать в мозг.
«Деревни и поселения располагаются в таких местах, куда сложно добраться. Как будто специально исключается контакт с местными».
«Несколько десятков домов. Идентичные строения во всех местах».
«Неухоженные и полуразрушенные деревянные дома. Окна заколочены неровными досками на всех домах. Странно, зачем?»
«В домах нет дверей. Непонятно, как выходят и заходят местные жители».
«Странное расположение домов. Всего два длинных ряда домов, между ними дорога. Все дома стоят слишком близко друг к другу».
Клеон писал и параллельно осматривал стоящие крайние дома деревни на расстоянии примерно двадцати метров. Как и в непальских горах и на полуострове мексиканского штата, деревня Аммос была вытянутой вдоль примерно на сто метров. Заброшенные дома с заколоченными окнами стояли слишком близко друг к другу, что с первого раза сильно удивило Клеона.
Он закрыл блокнот, еще раз внимательно посмотрел и медленно пошел по направлению к деревне. Всеми силами он сдерживался, чтобы не закричать.
Царапающие позвоночник капли ледяного ужаса он ощущал физически. Ничего страшного на самом деле в деревне не было. Дома. Почти разрушенные. Ну и что? Идентичность. До смерти пугало ощущение одинаковости.
– Не могут быть деревни на разных концах света совершенно одинаковыми, – проговорил Клеон, чтобы услышать хоть какой-то звук.
Поражала и неимоверная тишина. Чем отличалась именно эта деревня он понял не сразу. Не было ни малейшего движения. Ни за заколоченными досками, ни снаружи. В этот раз в деревне никого не было. Вообще никого.