Проклятье живой воды
Шрифт:
— Нет, Роза. Нет.
Упершись коленями в пол, стиснув зубы, сэр Генри изо всех сил старался удержать тушу, не дать ей добраться до окна. И почему он решил проветрить комнату? Не нравился запах? А понравится ему, если «вот это» вывалится из окна? Да, эти комнаты выходят на сад, но все равно, за садом расположены особняки соседей. Если кто-то выглянет в окно, что он увидит? Это ему, Генри Фрамбергу, ясно, что под неприглядной оболочкой скрывается его дочь. Остальные увидят слизистый ком отвратительно воняющей плоти. И тогда…
— Нет, Роза, нет. Я не дам тебе уйти.
От напряжения
Борьба продолжалась еще несколько минут, но постепенно рывки стали слабеть. В какой-то миг, изловчившись, сэр Генри рискнул отпустить одну руку и, сдернув с края постели сбившуюся в комок простыню, кое-как набросил ее на тело дочери.
Словно только того и ожидая, она расслабилась. Последняя судорога прошла по ее телу, дергаясь, утянулись под простыню щупальца. Туша свернулась в комок, и сэр Генри дрожащими от напряжения руками тщательно подоткнул края со всех сторон, для надежности потом прикрыв ее и второй простыней. После этого сил осталось лишь на то, чтобы сесть поудобнее, привалившись спиной к ножке кровати. Мелькнула мысль о том, что надо бы встать и закрыть окно. Мелькнула и пропала.
— Ну, что ты задумала, дурочка? — проворчал он, прикрывая глаза. — Захотела убежать? Почему? Разве тебе здесь плохо? У тебя есть я, твой папа. Папа не даст в обиду свою маленькую девочку. Мы справимся. Мы выживем. Джеймс нам поможет. Ты помнишь Джеймса? Должна помнить. Твой кузен… он и есть тот самый принц из сказки. Помнишь, твоя нянька рассказывала тебе истории? Я еще сердился на нее за то, что она забивает тебе голову глупыми выдумками. А это оказалось правдой. Я это понял. Пусть поздно, но понял. И ты пойми тоже. Просто поверь. Он вернется и все будет хорошо. Ты выздоровеешь. Станешь красивее, чем прежде. И мы поедем в Париж. А потом — в Италию. Во Флоренцию. Или в Венецию. А потом — в Испанию. Мы отправимся в путешествие. Втроем. И нам будет хорошо и…
Он осекся, почувствовав прикосновение. Случайно или нарочно, возясь, чтобы устроиться поудобнее или привлеченное звуками знакомого голоса, одно из щупалец выпросталось из-под простыней и, дотянувшись, коснулось клешней его опущенной руки.
Глава 22
Во дворе ее встретил знакомый запах. Миссис Чес с отвычки поморщилась, но вспомнила, что так или почти так пахло в подвале, когда там сидел Виктор. Может быть, это знак, что ее мальчик рядом?
— Виктор? — осторожно подала она голос. — Виктор, мальчик мой? Это мама…
Голос ее прокатился по двору и растаял. Миссис Чес сделала несколько шагов, направляясь в сторону башни. В стенах ее зияло несколько отверстий — где-то на месте дверных или оконных проемов, где-то просто обрушилась часть стены. Внутри царила темнота. Верна остановилась. Ей почудилось в темноте какое-то движение.
— Виктор? Виктор, это ты?
В ответ послышалось негромкое гудение, словно кто-то мычал сквозь стиснутые челюсти.
— Виктор?
В проеме показалось странное существо. Почти шарообразное грязно-бурое туловище, поросшее чем-то вроде игл дикобраза,
Женщина оцепенела. Запоздало накатил страх — о чем она только думала, когда пускалась в это путешествие? То, что это не Виктор, она почувствовала каким-то наитием. Ее мальчик, конечно, изменился, но не так. Он просто не мог стать… таким.
— Нет, — шепнула она. Тихо переступила с ноги на ногу, попятившись, и вздрогнула всем телом, заметив краем глаза движение сбоку.
Из соседнего пролома, вернее, из-под нагромождения камней возле пролома, выбирался еще один мутант. Этот был белесый, с голой, скользкой даже на вид, как у лягушек или угрей, кожей. Его конечности больше напоминали человеческие — по крайней мере, имели локти, колени, кисти и ступни. Голова же настолько сильно напоминала звериную морду, что сперва Верне показалось, будто это не настоящий мутант, а кто-то, соорудивший себе странный костюм.
Мутант встал на задние… на ноги, вытянул морду и издал хриплый трубный крик.
Верна тихо завыла от страха, пятясь и зажимая себе рот руками, чтобы не закричать в голос. Скорее догадалась, чем увидела, что крепость стала оживать. Сумерки выманивали мутантов из их убежищ. Просто удивительно, сколько в развалинах не самой большой крепости может спрятаться существ, каждый из которых в полтора-два раза больше человека. Их тут было не меньше двух дюжин, и некоторые выглядели столь чудовищно, что женщине казалось, что она сходит с ума. А может быть, потрясение, вызванное превращением сына, так сказалось на ее рассудке, что она сейчас грезит наяву, сидя на цепи где-нибудь в подземельях Бедлама, и все это ей мерещится…
Мутантов становилось все больше. Кольцо постепенно сужалось.
Внезапно Верна опустила руки. Она ощутила страшную усталость. Вот и конец ее пути. Она добралась до самого логова этих существ. Больше ей некуда идти. Этот мир… у нее не было больше мира.
Мутанты продолжали прибывать. Их словно стягивала сюда невидимая сила. Десятка три глаз — от налитых кровью зенок до слепых бельм — уставились на нее. В них было что-то…живое.
И страх куда-то делся.
— Я пришла, чтобы найти сына, — произнесла миссис Чес дрожащим голосом. — Моего сына. Моего Виктора. Он… где-то здесь, среди вас. Его привезли сюда… Давно. Месяц назад или… не знаю. Я устала. Я потеряла счет дням. Все, что я хочу — это увидеть моего сына. Пожалуйста… если вы знаете, где он, помогите мне. Я только хочу увидеть сына…
Она переступила с ноги на ногу, и под подошвой что-то хрустнуло. Какой-то камешек вывернулся из ямки в земле, и миссис Чес, потеряв равновесие, покачнулась и упала на колени. Невольно стиснула руки на груди, зажмурилась, ожидая мига, когда на нее набросятся…
И не сразу почувствовала, что изменилось. Но внезапно в утробных вздохах, бурчании, стонах послышались новые нотки. Как будто мутанты… переговаривались. Но никто не спешил нападать, хватать и вонзать зубы.
Потом рядом послышался осторожный шорох. Немного ошеломленная, миссис Чес подняла голову, вытерла слезящиеся глаза.