Проклятие для Обреченного
Шрифт:
Впрочем, не это самое главное в послании Намары.
«Дэми получила письмо от брата ее покойной матери, Торульда» - приписано в конце, у самого края, где уже нет места некрасивым палочкам северных письменных рун.
Как будто Намара в последний момент вспомнила об этом.
Хоть на самом деле именно поэтому и затеяла тайную переписку.
Женщины так предсказуемы, когда пытаются играть в мужские игры.
Значит, дядя вспомнил о своей опальной племяннице?
Я комкаю писульку и бросаю ее в жаровню, где огонь
Очень хорошо.
Глава семнадцатая
— Хочу проехаться верхом, - говорю я, спускаясь по лестнице в большой гостиный зал.
Служанка послушно склоняет голову и нервно теребит край платья, потому что я оделась без ее помощи и сама подобрала волосы. Понимаю, что она боится остаться не у дел и перекочевать в другой дом, к другой хозяйке, которая не будет такой же терпеливой, как я. А рядом, скорее всего, не будет ее обожаемого Потрошителя, о здравии которого она молится и днем, и ночью.
Не знаю почему меня это задевает.
Не хочу думать, что кроме сестры, которую Тьёрд уже «попробовал», под крышей нашего дома может быть еще одна его игрушка, которая точно так же, как и Намара, не прочь улечься перед ним на спину. И обе будут спать и видеть, как бы получить ребенка от его семени, потому что жена их обожаемого генерала никогда не сможет родить ему наследника.
— Ты куда? – Я оглядываюсь на смуглую девицу, которая живо накидывает на плечи теплый медвежий плащ и плетется следом за мной.
— Я должна сопровождать тебя всегда и везде, - невозмутимо отвечает она.
— Мне не нужна спутница.
— Это приказ генерала, госпожа. Я не могу ослушаться.
Злость червем проедает брешь в моем терпении, но я все равно держу себя в руках, лишь на секунду щурясь, как от внезапной горечи во рту. Даже не сомневалась, что Тьёрд приставил ко мне своего соглядатая. И бог знает, кто еще в Красном пике выслуживается перед будущим хозяином, ловя каждый мой вздох и даже подслушивая мои сны.
Но сегодня мне нужно отделаться от девчонки во что бы то ни стало.
Несколько дней назад прилетел ворон с запиской от Торульда, где он назначил время и место встречи, приписав, что мне обязательно нужно приехать одной.
Я хорошо знаю своего дядю. Он всегда был рад воспользоваться возможностью, чтобы отвоевать себе землю, которую, как он считает, должен был получить по праву крови и родства сразу после смерти моей матери. Несколько раз он пытался обставить Геарата, но каждый раз отчиму удавалось предугадать его действия и избежать не только гибели, но и потери власти.
Если я хоть что-нибудь понимаю в интригах и заговорах, до Торульда дошли вести о том, что скоро между ним и его мечтой прибрать к ругам мою землю будет стоять не старый жирный северянин, а беспощадный генерал-потрошитель.
Поэтому мне во что бы то ни стало нужно переговорить с дядей с глазу на глаз, чтобы узнать, что он собирается предпринять. И помочь ему добиться успеха.
— Мне связать тебя? – спрашиваю свою служанку,
Служанка начинает теребить край платья, опускает голову и что-то невнятно бормочет. Не хочу даже прислушиваться. Я согласилась быть Потрошителю женой, но не подписывалась быть собакой на привязи.
— Решать тебе, Баса. Я не скажу твоему господину, что ты нарушила его приказ, и ты, если будешь держать рот на замке, не нарвешься на порку.
— Нашему, - тихо поправляет она. – Нашему господину.
Была бы моя воля, я бы навсегда вырвала это слово из всех существующих языков или под страхом смерти запретила называть кого-то моим господином. Но пока у меня нет выхода - и если я хочу выжить, то должна мириться с тем, что есть. Именно поэтому так важно встретиться с дядей. Он единственный человек, кто так же не хочет, чтобы эти земли попали в руки проклятого захватчика, как и я.
Чтобы не попасться на глаза домашним, а в особенности Намаре, которая спит и видит, как бы занять мое место, как воришка крадусь потайными коридорами и ходами, чтобы, в конце концов, оказаться на конюшне. Седлаю коня, накидываю на плечи забытую кем-то из рабочих меховую накидку.
Отец всегда хотел сына. Даже когда говорил, что гордится тем, какой я стала, он потихоньку вздыхал, что его род не суждено продолжить мужчине. Поэтому он обучил меня всему, что должен знать мужчина. А мать, когда на нашу землю ступила нога захватчиков, взяла за руку и показала дорожку из замка, прямо в соседний лесок. На всякий случай.
Я, не спеша, чтобы не привлекать внимание, веду коня по скрытой дорожке между развалинами башни. В вечерних сумерках моя фигура не привлекает внимания, и я без всяких препятствий добираюсь до густой поросли сосен, между которыми можно легко затеряться. Оттуда – петляющей тропой через замерзшее озеро к сгоревшему в прошлом году храму. Его сжег мой «будущий муж». Возможно, у богов есть своя справедливость даже на этот счет, и мне суждено стать его погибелью в том месте, которое он уничтожил просто так, потому что посчитал «уродливым».
На свежем снегу хорошо видны следы копыт, но лошадь и ее одинокого всадника нахожу внутри, под тем немногим, что когда-то было главной галереей. Дядя, заложив руки за спину, разглядывает остатки фрески, на которой один из легендарных героев Севера принимает от богини дар бессмертия. Следующую фреску, где он выбирает жизнь смертного, съел огонь - и под черной копотью едва-едва видна ладонь, помеченная лучами лунного света.
Мои шаги заставляют Торульда обернуться. Секунду он вглядывается в темноту, и его лицо напрягается, а потом сдержано кивает и снова упирается взглядом в старые обугленные стены.