Пророк, огонь и роза. Ищущие
Шрифт:
— Иди прочь, — сказала Таик глухо. — Иди прочь, калека. Пока я не успела передумать. Иди и убирайся из этого города, и этой страны, чтобы я больше никогда не услышала твоего имени, иначе ты умрёшь. Убирайся, у тебя есть время до рассвета, чтобы покинуть пределы Аста Энур.
Хайнэ поглядел на начинавшее светлеть небо.
Волнение отпустило его, и он чувствовал слабую физическую боль, которая всегда появлялась у него после приступов бессильной страсти, но также облегчение от сознания, что он сделал всё так, как должен был.
Развернувшись, он заковылял по дороге к воротам, мысленно прикидывая, сколько времени у него в запасе.
— Но однажды ты придёшь ко
Хайнэ остановился, но не обернулся.
— Раз уж ты посмел надеть его одежду и его личину, то не смей снимать её никогда, — проговорила она с яростью. — Я желаю, чтобы ты стал им. Это приказ твоей Госпожи и Императрицы, тебе ясно? И когда ты выполнишь его, ты вернёшься ко мне. Чтобы проводить меня туда, откуда нет возврата. Ты дашь мне руку и поведёшь меня, калека. Ты…
Голос её дрогнул и осёкся.
— Обещаю, — тихо сказал Хайнэ.
И, не оглядываясь, пошёл вперёд.
Даран ждала его у ворот, и на мгновение ему показалось, будто во взгляде её мелькнуло нечто, напоминавшее удовлетворение матери, гордой своим ребёнком.
Впрочем, скорее всего, он увидел лишь то, что жаждал увидеть в глубине души.
— Госпожа приказала мне убираться из страны, — сообщил он. — Но я не знаю, куда мне ехать.
— Я предвидела этот исход, — сухо ответила она. — Поэтому пригласила кое-кого.
Она махнула рукой в сторону, и от стены отделилась тёмная тень, оказавшаяся Сорэ Саньей в небрежно и явно наспех накинутой одежде.
— Прежде всего поздравь меня, дорогой брат, — сказал он, улыбаясь с видом человека, который увидел лучшего друга. — У меня родилась дочка. Я уверен, что ты не знал.
Тон его и фамильярное обращение на «ты» настолько резко контрастировали с прежним отношением, что Хайнэ показалось, будто он видит перед собой другого человека, но он ничем не выдал своего удивления.
— Поздравляю, — сказал он ровно.
Сорэ протянул ему свиток, скреплённый печатью.
— Возьми это, брат.
— Что это?
— Приглашение для господина Хайнэ Саньи посетить Канси Энур, подписанное лично рукой моей матушки, — объяснил Сорэ. — И заодно разрешение пересечь кансийскую границу. Действует, правда, только в одну сторону. То есть, въехать ты сможешь, а выехать — нет, но не думаю, что тебе захочется.
И он гостеприимно улыбнулся, как бы показывая: вот, ты видишь, каким радушным я могу быть на самом деле? И так же наша страна, Канси, не провинция, а страна, тебе там понравится, я обещаю.
Вот что увидел Хайнэ во взгляде Сорэ Саньи, своего давнего недоброжелателя, неожиданно обернувшегося добрым другом, более того, спасителем.
— И когда же, позволь спросить, твоя матушка успела прислать это приглашение? — чуть насмешливо поинтересовался Хайнэ, ничуть не доверяя этому неожиданному преображению.
— Ещё год назад, — пожал плечами Сорэ. — Я приехал сюда с ним.
— И отдаёшь его мне только сейчас?
— Ну да. Я взял на себя смелость подождать, наблюдая за тобой, чтобы иметь возможность вынести окончательный вердикт относительно твоей личности. Матушка не рассердилась на меня за это своеволие, она во всём на меня полагается, — доверительно сообщил Сорэ.
— И каков же этот вердикт, если можно поинтересоваться? — приподнял брови Хайнэ.
— Ты — Санья, — объявил Сорэ, ослепительно улыбаясь, и шагнул ближе.
Хайнэ постарался незаметно отодвинуться.
— Вот уж не знаю, воспринимать ли как комплимент, — прохладно сказал он.
— Разумеется! — Сорэ вдруг положил руку ему на плечо и, притянув его к себе, сдавил в чересчур жарком объятии, от которого
— …которая, позволь напомнить, оказалась увечной и плохо приспособленной к жизни, — договорил вместо него Хайнэ, выворачиваясь из его объятий. — Ты уверен, что семье Санья нужна именно такая часть?
— О, это не имеет никакого значения, — великодушно заявил Сорэ. — Более того, обычно гениями и выдающимися людьми становятся не те персоны, которые совершенны во всех отношениях, а те, которые обладают каким-либо серьёзным недостатком. Так и в этом случае. Без тебя наша семья была в почёте и достатке, но с тобой, калекой, нас ждёт великая слава. — Сорэ понизил голос до заговорщического шёпота. — Мы пройдём победоносно по всему Астанису, во главе с тобой, провозвестником новой религии, которая объединит страну и перевернёт мир. Как тебе, Хайнэ, а? Больше никто не посмеет взглянуть на тебя с насмешкой или презрением, не будет обсуждать за глаза твоё уродство и твоё бессилие. И когда моя матушка или сестра займёт кресло Императрицы, она поставит тебя во главе церкви, и ты провозгласишь своего Бога Милосердного единственным творцом этой Вселенной. И все падут перед Ним и тобой, его пророком, ниц… Ну, ты согласен?
Сорэ искушающе улыбнулся.
— Звучит многообещающе, — вежливо ответил Хайнэ. — Я обещаю подумать об этом.
И он повернулся к нему спиной, но тут новообретённый «брат» снова его окликнул.
— Эй, Хайнэ! Тебе может показаться, что всё, что я тебе тут наговорил — это игра, но это не так, — сказал он неожиданно серьёзным тоном. — Поверь, и для меня, и для моей матери, и для сестёр и братьев нет ничего важнее, чем наша семья, чем человек с нашей кровью. Мы родные друг другу, мы близки, как бы далеко друг от друга ни находились. Нашу мать называют демоном, и, может быть, в чём-то это так, но поверь, что лучше иметь родной дом в Подземном Мире, чем не иметь его в Звёздных Чертогах. Наш дом — твой дом. Твоя боль — наша боль.
Голос его звучал пугающе искренне, и Хайнэ подавил инстинктивную дрожь.
— Спасибо, — кивнул он. — Я принимаю ваше любезное приглашение, потому что у меня в любом случае нет другого выхода. Но и за эти слова я тоже благодарен, если они действительно идут от чистого сердца.
С этими словами он приблизился к Верховной Жрице.
— Прежде чем вы позволите мне отсюда выйти, я обязан предупредить вас кое о чём, — сказал он тихо. — Я не испытываю к вам личной ненависти, но я также не отказываюсь от своей клятвы. Вы убили моего отца и убили человека, которого я любил больше всех в жизни. Возможно, было бы лучше, если бы вы не позволили мне покинуть пределы этого дворца. Лучше для вас.