Прорвемся, опера!

Дамиров Рафаэль

– Говорил мне хан, не ходи на бархан, – слышалось особенно отчётливо.

– Прощай, цыганка Сэра, – прозвучало из проехавшей мимо «шестёрки».

– Золоткой упала с неба звезда. Что, не загадала? Ну, как всегда, – играло где-то ещё.

Василий Иваныч торчал у киоска неподалёку, где продавали пиво и сигареты, и тщательно пересчитывал мятые купюры и монеты в руке. Киоск был укреплён, видна крепкая сварная решётка. К стеклу изнутри приклеены пустые упаковки от шоколадок, жвачек и сигарет, и нарисованные от руки ценники, почти все с тремя нулями.

– Люба, – мягким голосом позвал Устинов в окошко, –

у тебя сигареты три тыщи стоили, теперь три с половиной. Запиши на меня, я тебе занесу до вечера. Не хватает чутка.

– Ой, Устинов, – недовольно проговорила ярко накрашенная продавщица, отлипая от зеркальца, в которое смотрела. – Вот на шею мне сел уже. Ладно, но только до вечера! Понял? Чтобы не как в прошлый раз.

– Вот ты меня понимаешь, радость моя. А раз ты сегодня добрая, пива ещё тогда…

– Какое тебе пиво?! – прокричала она. – Окстись уже! Пиво ещё тебе. Иди уже, не мешай!

– Василий Иваныч, – позвал я. – Поехали, машину дали.

– О, да ладно! – он удивился, доставая сигарету из новой пачки. – Ты как его уломал? Не бил же? Ха! Шучу. Ладно, погнали. Ща, покурю только, чтобы собаку не травить. Там, короче, помер кто-то, а пока транспортники из области приедут, три дня пройдёт. Вот нам Шухов и подсуетился, с начальником транспортной договорился, что мы, типа, займёмся.

Это была та же самая машина, на которой мы ехали с Якутом. Водитель Степаныч посмотрел на нас с Сан Санычем, вздохнул, но кивнул – залезайте, мол.

Сам я в депо был всего пару раз, куда чаще там бывали коллеги из линейного отдела транспортной милиции, ведь с железной дороги воровали всё, что не прибито гвоздями, а иногда тащили и прибитое. Зарплату там худо-бедно платили, задерживали редко, особенно по сравнению с остальным городом, но всё равно тащили всё подряд.

Но вот чтобы убийство прямо там, в депо? Такого я не припомнил. Чаще бывало так, что из-за нарушения техники безопасности или пьянства, а иногда всего этого одновременно, в депо, которое просто кишело опасными механизмами, кто-то погибал. Тогда, конечно, прокуратура частенько возбуждала уголовное дело по факту гибели, по которому требовалась проверка.

Но из-за хронической нехватки сотрудников в транспортной милиции, особенно в отделении уголовного розыска, где работало три калеки на весь район (из которых один вечно на больничном, а один под следствием за взятку), никого не удивляло, что привлекали нас. Да и свой криминалист у них был только в управлении, в столице области, поэтому брали нашего.

Так что пока приедут из области, времени пройдёт много. Да и Шухов, кажется, считал, что у нас куча свободного времени, поэтому не упускал случая подкинуть нам дополнительную работёнку, а себе добавить кармы в копилку. Не по правилам, да, потому что такими случаями занимается транспортная прокуратура и транспортная же милиция, но тогда творился такой бардак, что никто на эти мелочи уже не обращал внимания.

Потом, конечно, стало жёстче, линейный отдел усилили, добавили оперов, посадили к ним своего криминалиста на постоянную ставку, только Ручку гоняли (он судмед), если были трупы, а мы больше туда не ездили. Разве что раз пришлось в нулевых, когда ленивые коллеги оттуда нашли «подснежника», труп, лежащий на запасных путях депо, и специально перетащили его подальше,

чтобы он оказался на нашей территории…

Не вспомнить, что случилось в депо тогда, в первой моей жизни, потому что туда должны быть направить кого-то другого. Но от этой рабочей рутины никуда не избавиться. Да и проще будет вспомнить обстановку этих времён, если буду разговаривать с людьми…

А вспоминать мне надо быстро. Три банды в городе, каждая из которых могла нанять киллера. Но кто из них? Точно не зареченские, потому что скоро костяк группировки будет уничтожен, и на их месте зародится новая банда…

Но зародится ли? Ведь Витька Орлов ещё не приехал с Чечни. И он не сразу пошёл по этой дорожке, он поначалу пытался жить мирно. Может, стоит с ним повидаться? Мы тогда – вот теперь, в той точке, где я сейчас – были пусть и не друзьями, но хорошими знакомыми.

Ладно, это посмотрим. Ведь Якут из-за моих действий выжил, и я загорелся мыслью, что могу повлиять и на что-то ещё.

Кстати, а что насчёт близнецов бабы Маши? Я вспомнил несчастную бабку, раз за разом таскавшуюся к нам. Её разум не смог принять их гибель. А что сейчас? Они ещё живы или нет? Когда же это случилось или случится?

Машина проехала дальше, мимо заброшенного радарного завода, через железнодорожный переезд, через речку, и вот – перед нами тепловозное локомотивное депо. Путь перегораживали ржавые стальные ворота, на которых ещё можно разобрать надпись: «ТЧ-18».

Ворота открыли сразу, Степаныч заехал внутрь и остановился рядом с административным корпусом, между памятниками. С одной стороны – старинный паровоз с наглухо заделанными окнами, с другой – белый постамент, на котором когда-то стоял небольшой Ленин, а ныне просто торчали закрученные вверх куски арматур. Будто какой-то образец современного искусства за дохрелион денег, популярное у богатеев где-то на Западе.

Под скамейкой у входа в здание стояла жестяная тарелочка с водой и потёртая пластиковая чашка из-под какой-то китайской завариваемой лапши. Ещё не «Доширак», тот вроде тогда уже был, но его первые годы называли «Досирак», так что по понятной причине популярностью он не пользовался, пока не переименовали.

В чашку кто-то положил еды для кошки, но сама кошка, большая и рыжая, при виде моего Сан Саныча сиганула за угол. Пёс навострил уши, но догонять не кинулся, уже приучен.

– Ща, – высокий мужик в камуфляжном костюме, должно быть, охранник, выглянул из окна. – Сейчас, идём! Покажу всё, ваших жду.

– Подождём, – сказал я и потрепал собаку за ушами.

Пёс покрутил головой, а потом вообще лёг, открывая свой живот. Пока я его чесал, он вытянулся и начал похрюкивать от удовольствия, дёргая задней лапой. Но потом, когда из здания начали выходить люди, сел чинно.

– О, – Василий Иваныч обрадовался и провёл рукой по усам, пялясь на девушку в форме. – Говорят, ей только майоров подавай. Но где наша не пропадала?

Самым первым шёл Кирилл Аничкин, эксперт-криминалист, щуплый парень в очках. На плече он нёс тяжёлую сумку со своей аппаратурой, в основном, для фотосъёмки. Следом за ним вышагивала девушка в синем мундире прокуратуры, блондинка, невысокая, но фигуристая. Носик чуть вздёрнут, губы сжаты, взгляд на всех смотрит с этаким подозрением. Не очень ей нравится тут работать.