Прорыв из Хуфры
Шрифт:
— Сильные течения постоянно меняются. Нельзя целиком полагаться на указания, — заметил он. — Я знаю, что это значит. Сегодня здесь песчаная банка, а завтра — шесть морских сажен глубины. Никогда ни в чем нельзя быть уверенным. Заболоченные устья рек одинаковы во всем мире.
В это время «Мери Грант» шла на автопилоте, и я тоже склонился над картой рядом с ним. Этот участок берега был особенно опасным из-за громадного рифа под названием «Свиной хребет», такого длинного, что он уходил за пределы нашей карты.
— Я не вижу никакого прохода через риф.
— Проход есть,
— На карте он не показан.
— Там глубина две морские сажени. Для нас хватит. Я уже дважды проходил здесь. Кстати, проходить обратно гораздо легче.
— Рад слышать, но сначала все-таки объясните мне этот фокус. Как мы пройдем туда?
Все оказалось довольно просто. За рифами на дальнем краю болот стоял автоматический маяк. За ним в десяти милях у мыса Джинет — еще один. По счастливому совпадению, если держаться в створе этих двух огней, то можно точно пройти через фарватер Тэрка. Другими словами, все, что нам требовалось, — это отличная видимость, хорошая погода, высочайшее мастерство лоцмана и много, много удачи.
К часу ночи мы достигли берега и шли без огней. Небо снова очистилось, высыпали звезды, и при полной луне видимость стала прекрасной. Мы шли параллельно рифу, и я понял, почему его назвали «Свиной хребет». Это была сплошная цепь зазубренных скал, опоясанных белой полосой прибоя. Когда мы приблизились к нему, волны начали тяжело бить в борт «Мери Грант». Тэрк легко управлялся со штурвалом, я видел его спокойное лицо в свете лампочки компаса. И в то же время он казался готовым к любым неожиданностям. В этот момент я вдруг поверил, что мы благополучно перескочим через риф. Я уже не сомневался в этом, потому что видел настоящего мастера за работой.
— Вот он, остров, — внезапно сказал Тэрк.
Я вышел на палубу и, взявшись за поручень, стоял и смотрел на черную зубчатую громаду, поднимающуюся в ночи из моря. До нее осталось около двух сотен футов. Теперь мы подошли так близко, что я видел белую кипящую воду у подножия скал. Я собрался вернуться в рубку, но вдруг потерял равновесие, меня отбросило назад, к поручням.
Тэрк предостерегающе закричал. Он бешено крутил штурвал на левый борт, дав полные обороты машинам. Я вцепился в поручень, борясь за жизнь, и тут увидел, что мы летим к узкой полосе чистой воды.
С одной стороны высился Бухари, а с другой простирался черный ковер рифов. Вокруг нас то появлялись, то исчезали в потоках бурной пены острые скалы. Вода билась в фантастических водоворотах, словно громадным молотом колотили в корпус, и в одном месте, в какой-то ужасный момент судно вдруг сильно накренилось на правый борт. Я видел сквозь открытую дверь рубки, как Тэрк отчаянно боролся за то, чтобы снова овладеть управлением. Внезапно наш ход замедлился, будто мы напоролись на массивную стену, — скорее всего, нас вынесло на отмель. И вдруг песчаная банка плавно отпустила катер, и он вышел на чистую воду.
Тэрк
— Ну, что я говорил, генерал, мы прошли!
— Хватит с меня на эту ночь, — отозвался я. — Или у вас еще что-то припрятано в рукаве?
— Самое страшное позади. Главное, мы должны пройти тайно. Лагуна в полумиле за берегом. Если мы сумеем туда проскользнуть, то будем в безопасности. На рассвете начнем работать. — Он сбросил скорость до пяти или шести узлов, и мы двинулись вперед, в ночь.
Теперь вокруг нас стоял тяжелый, едкий болотный запах, а дикие морские птицы, устроившиеся на ночь, возмущенно поднимались в воздух, когда мы скользили между песчаными отмелями. Маршрут был нам в основном ясен, мы прошли примерно с полмили, и перед нами открылось большое пространство темной воды, окруженное со всех сторон болотом.
— Вот здесь и есть то сложное место, — сказал Тэрк. — Никогда не угадаешь, что там, под нами. Глубина меняется каждый день.
Но в целом мы не испытывали особых трудностей. Дважды катер садился на мель, но каждый раз нам удавалось сняться с нее при помощи своих двигателей. И только один раз мы засели крепко, и мне пришлось раздеться, спуститься в воду, которая оказалась мне по грудь, и помочь катеру продвинуться вперед.
Боже, какая холодная была вода! Когда мы сняли катер с мели и я по трапу поднялся на борт, моя нога снова разболелась.
— Хорошо сработано, генерал, — улыбнулся Тэрк.
Я спустился вниз, насухо вытерся и достал виски. Сестры Клер я не увидел и снова быстро поднялся на палубу.
Все кругом изменилось. Мы шли по узкой протоке, чуть не касаясь бортами темных стен камышей, которые по обе стороны от нас тихо шелестели в ночи. Я потянулся и чуть развел руками стебли камыша.
— Удивительно, не правда ли? — крикнул мне Тэрк.
Скоро мы вышли в маленькую лагуну. Тэрк заглушил двигатели и дал возможность «Мери Грант» по инерции войти в стену камышей на противоположной стороне.
— О'кей, генерал, вот мы и на месте. Я достану сеть.
Очень скоро он вернулся на палубу, мы развязали и раскатали маскировочную сеть. Один Бог знает, где он раздобыл ее, но совершенно ясно, что в свое время это было армейское имущество. Сейчас сеть оказалась как нельзя кстати для нашей работы. Когда мы растянули ее, она укрыла весь катер целиком.
— Вот и все, — сказал он. — Теперь поспим четыре-пять часов и на рассвете приступим к делу.
— Вполне согласен. Ночь выдалась тяжелая.
Тут открылась дверца люка и выглянула сестра Клер.
— Где мы? — встревоженно спросила она. — Что происходит?
— Расскажите ей сами, — попросил Тэрк. — Меня больше нет.
С этими словами он отправился вниз. Темноту вокруг нас наполняла жизнь. Какие-то птицы все еще протестующе кричали, отовсюду слышались трели цикад и рулады лягушек.
Она задала вопрос, какого и следовало от нее ожидать:
— Что это за звуки?
— Гигантские лягушки, сестра. Живут в соленых болотах по всему свету. Думаю, что в известной степени вы приехали домой. — Потом я пожелал ей спокойной ночи и последовал за Тэрком.