Простая история
Шрифт:
«Нет, — печатает она, путаясь в собственных пальцах, вдруг сделавшихся слишком огромными для экранной клавиатуры, — но я на самом деле не против, чтобы меня отшлепали».
Отступать поздно. Иви горда своей храбростью, но что-то ее беспокоит. Ее пьяная логика прозрачна, как стекло — писать такие вещи незнакомому человеку совершенно нормально, но важно оговорить одно условие. А то вдруг он решит, что речь все-таки идет о ее омерзительном начальнике? Не дай бог! Она не серая мышка из романчиков Карен, мечтающая очутиться под пятой доминанта. Нет-нет-нет.
«Только не он»— быстро добавляет она. И думает, но, к счастью, не осмеливается написать:
«А
Глава шестая
Этим утром Джозеф выпивает не одну, а целых три чашки кофе. Без толку — сердце бешено колотится, но ему все равно дьявольски хочется спать. Хоть вставляй зубочистки в глаза, чтобы веки перестали слипаться сами собой. Он малодушно раздумывает, не пойти ли сегодня в очках. Нет. Из-за них его постоянно дразнили в школе, не стоит предоставлять коллегам такой жирный повод для насмешек. Одной… коллеге, как минимум. Потому он претерпевает страшный физический дискомфорт, но все-таки запихивает линзы в глаза. Белки красные. Да и в целом отражение в зеркале выглядит отвратительно, будто он тоже провел ночь в обнимку с бутылкой. Ах если бы. Но ночка выдалась та еще.
Перед тем как выйти из дома, Джозеф проверяет енота. Зверь мирно спит в своей переноске и, проснувшись от стука по крышке, реагирует чуть менее бурно, чем вчера. Вместо рычания он издает жалобный песий скулеж. Возможно, ему нужно оставить воды и какой-нибудь перекус, но Джозефу еще нужны его пальцы. Он не собирается совать их в переноску. А вечером, после работы, он осуществит то, ради чего притащил эту бестию домой.
Накануне Джозефу казалось, что отличная идея — отыскать домашний адрес Грин и зашвырнуть ей в окно эту пушистую бомбу. Но после событий минувшей ночи Джозеф сомневается, что стоит осуществить столь прекрасный план. Теперь все предстает в несколько ином свете. Только вот енот так и остается его, Джозефа, проблемой.
Он до глубокой ночи проторчал в офисе, дожидаясь клининговую службу и изгнания зверя из вентиляции. Пока щуплый парень простукивал потолок и стены, его напарница, заполнявшая бумаги, все косилась на Джозефа, не решаясь завести разговор. И не просто так она показалась ему какой-то смутно знакомой.
— Так ты меня не помнишь, Фостер? — наконец заговорила она. Он, быть может, вспомнил бы ее, будь она на несколько размеров поменьше, какой была в школьные годы. Время ее не пощадило. Невозможно было узнать в рыхлой любительнице мясных рулетов и фастфуда утонченную девочку, которая когда-то мечтала стать актрисой. Актрисой она не стала, о чем поведала без тени сожалений. Ей вполне нравилась ее нынешняя работа.
— За каждое усыпленное животное я получаю прибавку к жалованью, — гордо сообщила она, как там бишь ее звали.
— Усыпленное животное? — воскликнул Джозеф. Ему стало дурно. Енот причинил ему немало страданий, но не заслуживал такой печальной судьбы. Бедное создание, по сути, было такой же невинной жертвой обстоятельств, как и сам Джозеф. Вот он и заявил, что это его енот. А как он очутился в офисе… вам расскажет эта сотня баксов.
Не в окно Грин, так в лес. Джозеф решает, что отвезет своего нового друга за город, где выпустит и бросится бежать, пока енот не обратит гнев за все неудобства на своего спасителя. А после этого Джозеф, наконец-то, упадет лицом в подушку и восполнит недостаток сна. Ведь за эту ночь он так и не сомкнул глаз. И все по вине Иви Грин. Или Рейчел Роузен, уже не важно.
Он был уверен, что разговор окончен, когда она вдруг написала:
«Но я, на самом деле, не против, чтобы
Джозеф отложил телефон и пошел приструнить разбушевавшегося зверя. Собственник малоэтажного дома, где Джозеф арендовал квартиру, и так запалил его с переноской и ворчливо напомнил, что в договоре четко прописано условие: «никаких домашних животных». К счастью, старому хрычу и в голову не пришло, что именно внутри переноски находится. Джозеф заверил, что это кошка. Кошка его матери, да. Она отходит от наркоза после операции, вот и издает такие сатанинские звуки. Завтра он отвезет ее… куда-то там. Не его, старого хрыча, дело. За одну ночь животное, запертое в пластиковом ящике, не сумеет изгадить квартиру. Джозефу больше некуда ее деть, не в багажнике же машины ее бросать?
Енот долго не хотел успокаиваться, все рычал и возился, штурмуя стены своей тесной тюрьмы. Он бешено сверкал глазами и тянулся к Джозефу когтистыми лапками.
Джозеф задумался, не оставить ли его себе? Эта тварь невольно напоминала ему Иви Грин. У них так много общего. Такая страсть, такая ярость! Впрочем, сентиментальный порыв быстро иссяк, стоило Джозефу в красках представить лицо несносной девчонки, когда енот разнесет ее квартиру. Или дом. Или где там она живет, пока не перекочевала под мост, лишившись работы из-за своего дурного характера.
Джозеф едва различил вибрацию телефона за ворчанием зверя. При всем желании у него не получится сегодня уснуть — с таким-то соседом.
«Только не он».
Он закатывает глаза, прочитав сообщение. Ну, конечно! Его распирает от злости и обиды. Хочется высказать ей все как есть. Извини, Иви-Рейчел, но твой замечательный друг по переписке и ненавистный босс — один и тот же человек. И тебе привет. Кстати, за что ты так меня невзлюбила? Будь добра объяснить. Я уже голову сломал, но мне все равно невдомек. Да, я потерял твой номер и не сразу узнал тебя во вторую нашу встречу, потому что той ночью был без очков, но узнал же. И вот это — достаточный повод, чтобы гадить мне при любом удобном случае? Я старался относиться снисходительно ко всем твоим выходкам, но с енотом ты превзошла себя и перешла черту. Хватит…
Он удалил текст, так и не отправив его адресату, потому что на экране высветилось еще одно сообщение. И его содержимое дало Джозефу ясно понять, что сейчас максимально неподходящий момент, чтобы выплеснуть на собеседницу всю правду.
«Я не знаю, кто ты и где ты живешь, но мне все равно. Мне очень одиноко. И грустно. Ты же все равно не спишь, да? Помоги мне».
«Каким образом?»
Он обратил внимание на пляшущие запятые и опечатки. Выходит, выпила она немало. Иначе не осмелилась бы писать подобные вещи и нарушать границы допустимого.
«Я была очень, очень плохой девочкой. Напиши, как бы ты меня наказал»
— Ох, блять, — обронил Джозеф и покосился на енота. Зверь в знак солидарности ответил ему тихим шипением. Даже енот понимал, что происходящее — полный пиздец.
Сегодня Иви Грин тоже выглядит изрядно потрепанной, но это слабое утешение. Зато в кои-то веки она явилась на работу в приличной одежде. Неизвестно, что надоумило ее вспомнить о дресс-коде — суровое похмелье или все-таки чувство вины. Она даже накрасилась, вероятно, пытаясь замаскировать косметикой следы развеселой ночки. И пришла раньше обычного. К моменту появления Джозефа в офисе она уже на своем месте — пялится опухшими глазами в монитор, уронив подбородок на сцепленные кисти рук, тихая и смиренная, как монахиня. Вместо чашки кофе рядом с ней стоит бутылка минералки, уже наполовину пустая.