Просто друзья
Шрифт:
Мне бы хотелось утром увидеть Глеба, чтобы успокоил меня, сказал бы какую-нибудь пошлую шутку, поцеловал, в конце концов. Но стоило мне открыть глаза, я поняла, что в доме одна. Еще чувствовался сандал в воздухе и нотки кофе — крепкий, терпкий, как и его поцелуи.
Ставлю себе зацепку в голове, что когда грустно или страшно, нужно вспоминать вкус его губ, его поцелуев, чтобы невольно заулыбаться.
Глеб ушел сегодня рано: дела, связанные с фирмой. Я не злюсь и не обижаюсь, хотя признаюсь, мне приятно, когда Глеб будит меня. Последний раз, когда я утром открыла глаза, Глеб лежал рядом, подперев голову рукой и рассматривал
— Я думал, ты никогда уже не откроешь глаза. Точно, Спящая красавица, — улыбка, которая я запомнила, словно фотограф запечатлел нужную ему эмоцию на пленке.
— Доброе утро, — приятно потягиваюсь.
Сажусь на кровать и вытягиваю руки вверх, тянусь к солнышку. Утром все кажется нежнее и ласковей, день будто здоровается, приятно похлопывает по плечу.
— Вот, уже правда остыл, — Глеб протягивает мне маленькую чашку кофе. Он запомнил, что с утра я пью только эспрессо. Странная привычка для молодой девушки. Это не капуччино или латте. А тяжелый напиток, что оставляет горькое послевкусие. Но он бодрит и заряжает энергией.
— Это мне?
— Нет, под кроватью спрятал любовницу. Вот ей и принес, ты просто не вовремя проснулась, — на лице нет улыбки, он даже бровью не повел. И со стороны может показаться, что Глеб серьезно говорил. Но смешинки в его глазах уже такие ручные, одомашненные. Они показывают мне обратное.
— Обойдется твоя любовница, пусть сама спускается и варит себе кофе, — и забираю чашку немного остывшего кофе, — спасибо. Мне очень приятно, — смотрю в его темные глаза со смешинками. Те машут мне и приветствуют.
То утро, то время было таким же теплым и ласковым, как весенний день.
Сейчас мне холодно, словно зима снова вернулась в город. Неуютно и промозгло. Но сегодня нельзя раскисать. Никогда себе этого не прощу, если из-за моего настроения или из-за ноющей и ничего не значащей боли я пропущу важное событие своей жизни.
Просмотры назначили на двенадцать дня. Надо успеть доехать до академии, еще раз размяться, разогреться и порепетировать с Зойкой наш танец.
Только спустя время я приняла, что роль Спящей красавицы буду исполнять не я. Впрочем, никто и не говорил, что роль моя. Только внутри теплилась надежда, когда я первый раз вышла в центр зала, а Никита робко взял меня за руку. Приятное томление раскрывалось внутри меня, нарастая с каждой долей секунды, а потом восторг, восхищение, очарование. Что смогла, что получилось, что свершилось. Ненадолго. После таких чувств приходит апатия, разочарование и боль. Балет синоним боли. И не в физическом понимании, когда преодолеваешь ту самую боль во благо искусства, а боль душевную, что забрали очень ценное. То, ради чего старалась все эти годы. Взяли и жестоко забрали, обругав и унизив, как дворовую собачку, что просит немного ласки и любви.
Весь путь до академии меня бил мандраж. Это не приятное волнение, а самый настоящий страх: за себя, за выступление, за свое будущее. А что, если мой танец будет лучше, чем у Сони? Что, если выберут именно меня?
У двери остановилась. Сейчас она кажется дверью в будущее. Как в фильме про Нарнию. Дверь, ведущая в сказку. Только ждет ли меня волшебство за ней? Или там будет колдовство злой королевы Малефисенты.
Хватаюсь за ручку. Дверь поддается не сразу. Она всегда
В раздевалке стоит тишина, но все здесь. Кто-то из девчонок уже полностью переоделся, кто-то также только зашел. Мы все в своих мыслях. И я хотела бы узнать мысли каждого.
— Привет, — тихо сказала Зойка.
— Привет, — хотела придать голосу легкости, но вышло что-то очень похожее на мычание.
— Ты как?
— Я прекрасно. Заметила, что почки на деревьях начали распускаться? Так странно. Очень рано, на мой взгляд. Если будут заморозки, то это окажется смертельным для новых листочков.
— Ты сейчас серьезно? — Зойка зла.
— Почему нет? Заморозки — частое явление для апреля.
— Ты правда не понимаешь? Мила, как ты можешь думать о каких-то заморозках, когда через пару часов у нас выступление, просмотры для этой дурацкой Франции, — Зойка устало опустилась на лавочку и закрыла лицо руками. Это второй раз за всю нашу с ней историю, когда она плачет.
— Ты чего?
— Мне кажется, я не справлюсь. Я слаба, я устала, я запуталась.
— Ты думаешь, это повод опускать руки? Я тоже волнуюсь, Зойка, но держусь.
— Оно и видно, — Зойка подняла свой взгляд на меня. Хрустальные глаза, красивые. Но в них обида.
Все смотрят на нас. Любопытные.
— Что? — не выдержала я и обратилась ко всем.
— Навицкая, мы понимаем, что ты считаешь себя здесь лучше всех, но немного участия хотелось бы получить. Мы все переживаем. Ты же про какие-то почки. Нет, чтобы сказать, что тебе также страшно, как и всем нам. Принцесса недоделанная.
— Просто считаю, что не стоит показывать свои чувства. Это может сыграть с вами злую шутку. Показывайте это все на сцене, а не в раздевалке. А то выпустите сейчас все, что творится в душе, а с первым па будет пшик, пустота. Вы этого хотите?
Мне никто не ответил. Они просто вышли и пошли в сторону зала. Даже Зойка. Ведь она всегда была на моей стороне, всегда вместе. Но не сейчас.
Я осталась стоять одна. Почувствовала себя такой одинокой. Грудь сдавило и тяжело сделать вдох. Мне очень хочется плакать, но сдерживаюсь. Красные и опухшие глаза ни к чему, да и девчонки все поймут.
Считаю до десяти, стараюсь сделать глубокий вдох и шагаю вперед.
В зале нахожу Зойку и подхожу к ней. Спина прямая, взгляд жесткий. Она сама вдруг стала как ледяная скульптура, готовая своим холодом поразить в самое сердце. Одним лишь касание, взглядом, даже своим дыханием. Такую Зойку я не знаю. Милая девочка, что превратилась в настоящую Снежную королеву. Разве такое возможно? А главное, почему? Я не понимаю причины.
— Зойка, да что с тобой? Я тебя чем-то обидела?
— Нет, Мила, все хорошо.
— Я тебе не верю. Ты… другая сегодня. Может, что-то случилось?
— Случилось. Вместо поддержки я услышала голос надменной Милы Навицкой. Тебе важны только ты сама, твои проблемы и твои чувства, — она смерила меня ненавидящим взглядом, от которого хочется убежать. Только обида накрывает с новой силой.
— Прости меня, Зойка, не думала, что тебя задевает…
— Все в порядке, Мила. Ты иди…
Я отошла к противоположной стене. Мы с Зойкой всегда были вместе. Где она встает, там и я. Сегодня я будто узнала другую Зойку, а может, я никогда ее и не знала.