Провокатор
Шрифт:
Как только вертолеты поплыли на восток, за ними вслед устремился "Икарус", в открытых окнах коего кричали и отмахивали руками неудержимые и сумасшедшие пассажиры.
На слабых ногах Фридрих Гесс побрел к столу, наполнил граненый стакан огнеопасной бурдой и с преступной дерзостью хендехохнул штоф отличного первача из русского березового табурета.
Т-34 на предельной скорости будто летел над лентой шоссе, но летучие и боевые машины настигли, зависая над сухопутно-подвижной крепостью. Десантники готовились к ее штурму. Командир в чине майора докладывал обстановку по рации:
– Я - Грачи-два, на броне преследуемого Объекта человек.
– Я - Грач-первый, - раздался искаженный
– Чего на броне?
– У них какой-то... каскадер!..
– И что он там делает?
– Орет как придурок!
– Грачи-два, может, кино снимают, а мы не знаем?
– спросил генерал.
– Да нет вроде, уж больно все натурально, - доложил майор.
– Грачи-два, действуйте по обстоятельствам.
– Есть действовать по обстоятельствам.
– Да, а когда намереваетесь применить ПТУРСы?
– вспомнил генерал.
– Когда-когда!
– забубнил майор.
– Если бы знал, не болтался здесь, как в проруби вечности.
– Чего-чего? Я вас не понял, Грачи-два, у кого чего болтается?..
Через триплекс Минин следил за внешним мозаичным миром, приговаривая:
– Летите, голуби, летите... Идем хорошо, Леха. Еще, родной...
– А я бы еть по этим птичкам мира, - предложил Беляев.
– Фик-фок на один бок, да шерсти, с кого можно, клок!
– Шура, не спеши в рай, - предупредил Дымкин.
– Успеем и в рай, и в ад!
– закричал Ухов.
– Гарантирую, что гробимся, братки.
– Не страшно, тезка?
– спросил Беляев Саньку; тот лишь озадаченно покачал лопушковой головой.
– Ваня, ты защиту-то не забыл подключить?
– Да я только и с ней... по родной земельке!
– отвечал Минин и неожиданно увидел в "кресте" триплекса "размазанное" орущее лицо.
– Вася! ахнул и заорал: - Ухов, стоп!.. Беляев, Дымкин, люк!
Т-34 заскрежетал тормозными колодками, разрывая гусеницами асфальтовый панцирь дороги. Обманутые этим внезапным маневром, КА-52 проскользнули в синь небес. А в боевую танковую рубку за голову был втянут разлохмаченный в лоскуты Василий с утверждением:
– Мужики, кажись, у меня в жопе ядерный зонтик вспух?
– И поинтересовался: - Куда это мы так убиваемся?
– И завалился на спину от резкого поступательного движения вперед.
Т-34 и два КА-52 продолжали на скоростной трассе свое трудное боевое противоборство, не применяя огневых средств поражения. И неизвестно, кто бы вышел победителем, как вдруг в противоборствующую связку вклинился автобус "Икарус".
Танк тотчас же прилип к его широкому боку и, находясь под защитой гражданского средства передвижения, продолжал свой путь. Репортеры же радостно снимали сверхсекретный Объект и беспомощные летательные машины с воздушными военными гимнастами.
Майор-десантник матерился и докладывал обстановку; в ответ басил генеральский голос, искаженный радиопомехами...
Потом один из вертолетов, совершив боевой разворот, завис над автобусом: два десантника спрыгнули на его удобную крышу - репортеры визжали от восторга. И через минуту "Икарус" клюнул бампером в кювет, плененный бравыми бойцами ВДВ.
Второй же вертолет неотрывно следовал за быстрым танком. Погоня закончилась неожиданно: Т-34 вдруг сбился с трассы и ходко уходил в густую лесополосу. Ракетные снаряды, выпущенные из КА-52, вспухали в лесистой полосе, разрывая в клочья тишину и покой медвежьего угла.
Трудно не согласиться с утверждением, что жизнь берет свое. Мой друг и директор картины Классов действовал в лучших традициях тоталитарной системы: он насильно взял меня за шкирку и притащил к себе домой. Чтобы я чувствовал себя как дома?
Я же не мог чувствовать себя как дома по двум причинам: а) был
Возникает естественный вопрос: с кем же я работаю? Отвечаю: с Классовым. Хотя он и подпадает под все вышеперечисленные проценты. С ним мы сработались сразу, когда я понял, что он великий организатор дезорганизованного процесса. Он, очаровательный нувориш и пленительный воришка, мог без заметных усилий добыть на съемку: танковое соединение, истребительную эскадрилью, железнодорожный состав, груженный бревнами, подводную лодку, необитаемый остров, металлургический завод, Мавзолей с бальзамированной куклой вождя, кареты "скорой помощи", вертолеты, участок государственной границы, воздушный шар, золото б. партии, дождь и так далее. Я уже не говорю о людях. С ними он обходился обходительно, как лекарь с больными. Он впрыскивал в них страх, деньги, надежды, тщеславие, гордыню, слухи, еду, оговоры, презрение, домыслы, злобу, веру, стоицизм, предощущение, оптимизм, силу, безумство и проч., так что мне, буду скромен, оставалось лишь крикнуть:
– Мотор, киносранцы! Будем снимать гениальное!..
И поэтому когда мы возвращали танковое соединение без одной боевой машины, истребительную эскадрилью без истребителя, необитаемый остров без кипарисов, металлургический завод без прокатного стана, Мавзолей без бальзамированной куклы и так далее, то я был спокоен: скандала не может быть. Классцман обо всем договорился с заинтересованными сторонами. Процент износа, к сожалению, неизбежен в нашей жизни. И это я хорошо понимал. Классов же поначалу меня не понял и однажды приволок военную амуницию: бронежилет, каску, автомат Калашникова, шесть рожков к нему. Я подивился: зачем? Мало ли, пожал плечами директор моей первой картины и тогда еще не друг, мало ли, вдруг пригодится в жизни. Я понял, что словами наш спор не разрешить; без лишних слов вставил рожок в АКМ и выпустил несколько выразительных очередей, ангажируя душевного воришку на танец жизни. Или смерти?.. После импульсивного, веселого танца мой товарищ на некоторое время сбежал, позабыв бронежилет и каску, но прихватив автоматическое оружие и шесть рожков к нему (один использованный). И не появлялся перед моим амбициозным взглядом, решив, что с психопатами иметь дело есть непозволительная роскошь. Однако, повторю, жизнь берет свое: судьбе было угодно снова нас столкнуть на съемочной площадке.