Прямые пути

Дуров Алексей Викторович

Еще мух пытались отогнать дымом. Ничего не вышло.

Тарджи приказывал всем, кто его слышал, отправляться к слиянию двух ручьев, что в переходе на северо-запад. Имел право распоряжаться — старший в войске остался. Не отвечали на вызовы ни Талей Итос, ни тысячники, ни сотники. Все погибли, даже сотники вольников — они, чтобы не смущать имперских дворян на военных советах, меньше мазались дегтем.

Тарджи выпросил деготь у ближайшего вольника и обмазался — пример подавал, думал, что другие побрезгуют. Но никто во всем войске не отказался. Напугали людей ядовитые мухи. Хотя не всех — четыре десятки вольников, поймав коней, рискнули и вернулись к месту побоища, надеясь подобрать оружие или еще что-то. Однако нечего там было подбирать — всадники все уволокли, в том числе трупы, люди застали только последних, которые шарили в траве, выискивали, не закатилась ли в нее какая-то мелочь. Зря вольники рисковали, только опоздали к месту сбора. А Тарджи надеялся, что они найдут переговорную печать Талея Итоса —

с ее помощью можно было связаться с крепостью, а печатям сотников и десятников не хватает дальности. Может, тогда бы кого другого назначили командующим, имперского дворянина какого-нибудь.

Разгромленное, поредевшее вдвое войско стремилось на запад, к крепости у перехода. Торопились, но Тарджи своей властью приказывал делать привалы, чтобы дать отдых людям и лошадям. Еще и укушенным мухами становилось хуже — кашляли, задыхаться начинали, и на привалах знахари вольников варили какое-то вонючее снадобье. Помогало, но не вылечивало, все равно укушенные продолжали кашлять. На третьем ночном привале пришел в себя Тильх, хотя был еще слаб. Первым делом зебеспокоился, где его мешок, потом спросил, как укушенные мухами. Удивился, что все еще живы, и рассказал знахарям, как приготовить другое снадобье из того, что в мешке есть. Вот оно подействовало навеняка, всех вылечило.

У Тарджи отлегло от сердца, когда Тильх очнулся — с колдуном много лучше, чем без колдуна. Лошади переносили укусы мух легче, чем люди — если не умирали сразу, то быстро выздоравливали без всяких снадобий. Хоть здесь повезло, а то не хватало еще, чтобы бойцы по двое на одной лошади ехали. И так две сотни степняков, удирая от мух, побросали оружие, припасы, одеяла и запасные штаны. Другим пришлось делиться, Тарджи все свои клинки отдал — все равно ему теперь не положено по должности ходить в бой самому. Запасные мечи и луки нашлись у многих, одеялами тоже поделились, а вот доспехов лишних не было.

Тарджи с тревогой ждал вестей от высланных вперед разведчиков — что там с крепостью? На связь выходил исключительно в одиночестве, чтобы не слышали другие. Мало ли, что доложат, обдумать надо будет.

Однако вести пришли не от разведчиков. Гралей — сотник остававшихся в крепости конников из Алмазного княжества — неожиданно вышел на связь сразу с несколькими десятниками войска Тарджи. Но не с самим Тарджи — так уж вышло. Гралей рассказал: крепость разрушена, на ее месте враги насыпают песчаный холм, вокруг — нарыто канав, толпами рыщут всадники и сутулые. Тарджи все это узнал от Тильха, который добавил, что холм насыпан неспроста, а чтобы запечатать межмировой переход колдовским способом. Да и Гралей рассказывал, что его чувствительные к волшебству обереги мерцали возле бывшей крепости по-другому, не как возле межмировых переходов. Выходит, что на самом деле всадники умели колдовать. И еще плохая новость: Гарлей успел выяснить, что на месте перехода в мир стальных черепах тоже насыпан песчаный холм.

Вышел Тарджи к войску, а бойцы на него смотрят, ждут чего-то. Нужно было найти правильные слова — дать надежду. Тарджи повернулся к Тильху и спросил:

— Есть здесь еще межмировые переходы?

Колдун, немного помявшись, ответил:

— Большинство ближайших ведут в миры, похожие на этот. Тоже сутулые, всадники… Есть еще три в мир диких волков, но они на востоке, а там страна всадников. Другие — не знаю, куда ведут. Но далеко на севере должна быть гроздь переходов в наш мир. Три перехода.

— В человеческий? — уточнил Тарджи.

— Нет, в родной.

И войско отправилось на север.

— И чего мы через тот переход не прошли сюда? — удивлялся Нунг Муха. — Через два мира крюконули, вместо, чтобы из родного сразу.

— Прямые переходы из этого мира в наш расположены не слишком удобно, — попытался объяснить Тильх. — Где-то за страной Десяти Племен. Видимо, проще было провести войска через другие миры, чем доставить к переходам в родном мире.

— Да где же проще?! — не унимался Нунг. — Если у Десяти Племен, то нам вообще рядом, а если из империи, то всего-то Холодную степь пройти и еще сколько-то. Прямыми тропами легко добрались бы. А так нам пришлось и через Холодную степь гнать, и через всю империю потом по Холодному Потоку. И зачем? В Союзе и у князьков без нас бы управились.

— Вероятно, были какие-то причины, о которых мы не знаем, — предположил Тильх.

Потом, наедине, он рассказал Тарджи, что на самом деле переходов отсюда в родной мир должно быть больше, и хотя бы один — прямо на имперский Юг, на Бездонную. Но его не удавалось открыть, во всяком случае — из родного мира. Кто-то нарочно запечатал. Не исключалось, что и та гроздь на севере запечатана. Но единственный способ выяснить — пойти и проверить, ничего лучшего все равно придумать было невозможно.

Вскоре соединились с алмазниками Гралея, набросились на них с расспросами — как так вышло, что крепость разрушена? Те рассказывали: сначала к крепости подступило огромное войско сутулых, люди вынуждены были укрыться за стенами. Противника держали на расстоянии стрельбой из орудий. Потом из-за холмов тучей налетели белые мухи. Многих закусали насмерть, пока колдуны сумели отогнать их, создав сильный ветер. До ослабленного огненного вихря не додумались, это только Тильх такой умный. Потом туман из-за холмов нанесло,

его тоже колдуны ветром отогнали — было задумано что-то другое, но не сработало. Без тумана увидели с башни, какая силища собралась — тучи сутулых, до самого небокрая, если на восток смотреть. Если бы просто на штурм пошли толпой, ни стрел, ни зарядов, ни сил не хватило бы отбиться. Командующий приказал готовиться к отступлению в мир диких волков. Надеялся, что успеет вернуться армия Итоса. Лучше бы не ждал никого, а увел людей сразу: ночью на вершинах холмов остро засветились зеленоватые огни, тут же у всех, кто был на стенах крепости, заболели головы, пошла кровь носами. Люди стали терять сознание, кого не стащили вовремя вниз — умерли. Самое худшее, что погибло большинство колдунов — они на стенах дежурили, ждали от противника подлости. Дождались. А стены защищали от смертельного света неплохо. Не видно было, что там снаружи происходит, так осажденные придумали смотреть через верх с помощью зеркал. И разглядели вовремя, как погасли огни и пошли на штурм сутулые. В тот первый раз легко удалось отбиться из орудий и шумных самострелов, а когда противник отступил и зажглись смертельные огни, защитники крепости спустились со стен. Два дня так тянулось — идут на штурм сутулые, их отгоняют выстрелами, зажигаются смертельные огни, люди прячутся, огни, немного посветившись, гаснут, снова идут на штурм сутулые. Много их костей осталось перед крепостью. Тем временем в мир диких волков отправили женщин — вот уж кого совершенно не стоило сюда тащить — плотиников, землекопов, раненых, больных. А на третий день у тех, кто чаще других лазил на стены, начались головные боли и кровотечения — видимо, вред от смертельных лучей накапливался, как иные яды. Тут уж командующий дал приказ отступать всем и срочно. Едва оставшиеся пятеро колдунов настроились открыть переход, как враги снова напустили тумана. Колдуны — а у них тоже болели головы и шла кровь — попытались одновременно рассеивать туман и открывать переход. В итоге не смогли ни того, ни другого. Вражеское войско — в этот раз не одни только сутулые, но и немало всадников, — не опасаясь орудий и шумных самострелов, подступило к самой крепости. Всадники легко, как ящерицы взбирались на стены, смело вступали в схватки. В ближнем бою они были хороши — во-первых, слишком непривычно сражались, во-вторых, их броня из металлических чешуй почти не поддавалсь человеческим клинкам. А сутулые подступили к воротам и принялись их долбить камнями. Гралей и его алмазники тогда решились на вылазку, раз все равно погибать — распахнули ворота, сыпанули стрелами, адскими яблоками и пошли в атаку. Сквозь кольцо вокруг крепости прорвались, потеряв не то четверть, не то треть отряда, а дальше скорость спасла. Направились к переходу в мир стальных черепах, а там песчаный холм насыпан, вернулись к бывшей крепости — еще один холм. Уже совсем погибать собрались, хотели по обычаям предков пойти в бой, чтобы умереть с честью. Хорошо, что удалось связаться с войском Тарджи. А тому, что есть на севере какой-то переход в родной мир, больше всех радовались.

Тарджи и за собой заметил, что до смерти хочет домой. Надоел мир огненных цветов — нет в них огня, серые они. И трава серая, и небо — только ночью просветы в облаках бывают, днем никогда. Враги, и те серые. Увидеть бы синее небо над синим морем, зелень на берегу. Обнять жену да повалиться с ней на постель, старые сети или солому — что рядом окажется. С родителями увидеться, братьями. Зайти в кабак у рыбацкого причала, заказать рюмку крепкого и кружку пива, рассказать, как остановил деревянными кольями стальную черепаху, а слушатели сделают вид, что верят. Приходилось отгонять желания — только мешали идти к родному миру. Простым бойцам наоборот помогали, но командующему нужна ясная голова.

Непростой вышел путь, с боями. В основном — против мелких отрядов сутулых, они устраивали засады или кидались копьями и камнями из зарослей. С этим было легко управиться — войско просто держалось открытых мест, а если где и проходило через заросли — коней-то кормить надо, — сначала путь старательно проверяли разведчики.

Дважды встречались с вражеским войском. Первое — смешанное, сутулые и всадники примерно пополам. Оружие получше, чем у всех остальных встреченных в этом мире противников — много металлических клинков, доспехи даже у сутулых, маленькие камнеметы, навьюченные на плоских существ, что-то огромное на полозьях — может, таран, может, самострел, хотя вольники вовсю доказывали, что полевая пивоварня. А Тарджи подозревал, что не пивоварня оно, а то самое, что испускало смертельный свет. Еще были луки. У сутулых костяные — концы сложенных вместе двух ножных костей обматывались травяным жгутом, и очень щедро — получалось как будто два больших наболдашника. Люди даже сначала думали, что это двуконечные булавы, однако все же вроде как луки с очень толстыми костяными тетивами. Раза в полтора дальнобойнее человеческих, хорошо, что сутулым не хватало меткости. А луки всадников — овальная рама с перемычкой, вместо тетивы — пружина. Их удерживали двумя конечностями, натягивали тетиву третьей. Стрелы — тонкие металлические трубки с наконечниками из очень твердого серого камня, любой щит прошибали. В первой же стычке от таких стрел погибли шестеро, и Таржди увел войско. Попросту сбежали от врага, опять резвость коней спасла. Вот только удирать пришлось на восток, а к переходу в родной мир надо было на север.