Прыжок "Лисицы"
Шрифт:
— Примите пистолет и золотое кольцо обер-офицера Марлинского. Он погиб от русской картечи. Я столкнул его тело в воду, чтоб над ним не надругались. Надеюсь, вы нашли его?
— Час от часу не легче! — всплеснул руками барон. — Никого мы не нашли, а посему объявим прапорщика Бестужева без вести пропавшим. Конечно, Государь будет доволен[1]. Но в Петербурге у Бестужева многочисленная родня. Еще пойдут разговоры, что мы его нарочно убили, коль погиб от картечи! Ах, как нескладно вышло! — снова повторил наместник Кавказа.
Нескладно? Нелепо?
— Вы, голубчик, ступайте, чтоб старик-черкес ничего не заподозрил. Или оставайтесь в лагере.
Я категорически отказался.
— Тогда запомните, — напутствовал меня Розен. — В Тифлисе вас ждет новый начальник секретной части. Полковник Хан-Гирей. Постарайтесь поскорее до него добраться.
Я вышел из шатра в скверном настроении. Оно еще более усилилось из-за подозрительных взглядов Берзега, так и не польстившегося на русские подношения. Стоило нам покинуть лагерь русских, он накинулся на меня с вопросами:
— Что они от тебя хотели?
— Золото сулили за службу! Но я отказался.
— Не верю я тебе, урум! Сегодня же покинешь лагерь! — сказал, как отрезал, вождь Конфедерации и, отвернувшись, умчался на своем белом коне.
Как я мог забыть поговорку, которую придумал поляк, раб моего кунака? Подозрителен как черкес — кажется так?
Нокаут, Коста! Ты сам, своими руками, уничтожил последнюю возможность бескровно решить свое дело! Теперь оставался лишь силовой вариант. Похищение невесты! Любимая практика горцев. Правда, в их случае это чаще просто игра, заранее срежиссированное действие. Мне же предстоит все сделать по-настоящему. Только хардкор!
Отправился разыскивать Молчуна и кунака — единственных людей, кто мог бы мне помочь. Быть может, они смогут еще кого-то подтянуть, чтобы усилить наш отряд?
Эти братишки-убыхи — серьезные ребята. Легко с ними не справиться. Пора подумать о дальностреле и шашке. Хватит притворяться неженкой. Коль пошла такая пьянка, режь последний огурец! В смысле, начинай выполнять, что сам себе обещал в ущелье в первом бою! Стань, наконец, Зелим-беем не на словах, а на деле!
Так, то коря себя, то теша обещаниями — все смогу, все преодолею, — бегал до темна по лагерю в прибрежном адлерском ауле в поисках нужных мне людей. Они как сквозь землю провалились.
Вместо кунака и Джанхота столкнулся в узком переулке с Беллом. Руки так и чесались свернуть ему шею, но я сдержался. Не время сводить счеты!
— На ловца и зверь бежит! — радостно воскликнул Белл. — Я искал вас! По долгому размышлению понял, что в ваших словах есть доля истины. Но отступать не в моих правилах. Нужно ехать на север и воодушевлять людей. Все говорят, что арест «Виксена» породил у горцев уныние! Только представьте, как они будут счастливы видеть нас обоих живыми,невредимыми
— Вынужден отказать! Мой путь лежит на юг, — хмуро буркнул я.
— В таком случае буду просить вас об услуге! Внезапное появление русского флота у мыса Адлер несколько спутало мои планы. Мне никак не получить писем из Константинополя. Уверен, все торговцы, которым поручена моя корреспонденция, пристают к берегу в районе Сухума или Бамбор. Если окажетесь там, наведите справки: быть может кто-то выйдет с вами на связь. Вы — личность уже известная!
От грубого отказа Белла спас Курчок-Али. Сам меня окликнул, внезапно выскочив из-за ближайшего палисада.
На мой вопрос, не видел ли он моих друзей, пожал плечами.
— Я провожу, — предложил.
Выдвинулись в горы. Окончательно стемнело. Вскоре пришлось смастерить факелы и ехать по лесной тропинке в их неровном пляшущем свете, настороженно вглядываясь вперед, чтобы не остаться без глаз.
Меня уже откровенно напрягала эта поездка. Что если Берзег отдал княжичу распоряжение разделаться со мной?
Еще больше укрепился в своих подозрениях, когда прибыли на место. В полной темноте выделялось чернеющее пятно на земле. Провал почти круглой формы.
Ночную тишину разорвал отдаленный лающий вой шакала. От неожиданности и напряжения у меня мурашки по спине пробежали.
— Зачем мы здесь, Курчок-Али? — спросил севшим голосом.
— Так надо, Зелим-бей! Просто доверься мне!
Он снял с коня моток толстой веревки. Крепко привязал один конец к мощному буку. Другой сбросил в провал.
— По преданию там, в полной темноте, живет страшный демон, — принялся рассказывать княжич страшилку, наподобие тех, что рассказывали дети в пионерлагерях. Только здесь все было по-настоящему. — Он питается человеческими душами, высасывая их до последней капли. Тебе — туда!
— Что за бред ты несешь, княжич?!
— Это не бред, Зелим-бей! Я же сказал: так надо! Доверься!
Я бросил факел на каменистую землю. Еще раз оглядел Курчок-али. Он был спокойно-торжественен. Что-то тут было не так! Ну, не мог княжич нанести мне в спину предательский удар после того, что я сделал для его семьи.
Я глубоко вздохнул. Мысленно перекрестился. Ухватился за канат и стал спускаться вниз. Словно погружался в липкую бездну. Как ныряльщик, входящий в слой воды, до которого не достигали лучи света.
[1] Тело Бестужева-Марлинского так и не было найдено, что породило множество версий его гибели или дальнейшей жизни. Порою самых фантастических, достойных приключенческого романа, вплоть до такой: мол, его увез цыганский табор! Николай I его люто ненавидел. Несмотря на все ходатайства о смягчении участи бывшего декабриста, приказывал держать его подальше — там, где он меньше всего мог навредить.
Глава 16
Соприсяжное братство