Псайкер. Путь изгоя
Шрифт:
Он увидел огромное помещение, погруженное в полумрак, едва разгоняемое огромными лампами, изливающими будто бы неестественно холодный голубой свет. Перед ним стояло несколько человекоподобных фигур, некоторые были заметно крупнее остальных. Он начал разбирать отдельные слова.
– Пробудись, Древний герой Ордена, Риинор! Нам нужны твои сила и мудрость. Твои преемники взывают к тебе!
Риинор? Верно…такое имя он принял, когда вступил в Орден, свою новую семью.
– Отзовись! – продолжала высокая, могучая фигура со странным силуэтом, едва видимым в голубоватом полумраке. – Мы…
Откуда-то сверху
Мысли жёсткой плёткой ударили его разум, и он моментально, сквозь боль, всё понял.
– Похоже…долгим был мой сон на этот раз, – утробным голосом из своего саркофага ответил Риинор.
– Более сотни лет, о Древний.
– И я вновь нужен вам?
Загрохотали цепи, опуская дредноута на землю. Он тут же начал шевелиться, стоя на месте, словно разминаясь.
– Само существование Ордена под угрозой, почтеннейший, – оказавшись перед дредноутом, все фигуры синхронно преклонили колено. Риинор едва ли обратил на их жест хоть немного внимания, продолжая слабо двигаться из стороны в сторону. – В такой критической ситуации магистр Раум приказал пробудить вас, хоть и не по своей воле.
–Воле? – глубокий голос, казалось, исходил из глубины веков, коим Риинор был живым свидетелем, а не из глухой крышки металлического саркофага. – Если принимаешь решение – не сомневайся. Сомнения сродни страху, а страх разъедает душу воина страшнее любого оружия врага. Думаю, Раум просто пытается играть в прелюдии, порой забывая о том, кто он.
Остальные молчали, прекрасно понимая, что почтенному дредноуту позволено говорить о магистре ордена подобные вещи. Перед Риинором в уважении склоняли голову все боевые братья, без исключения.
Сверху вновь раздался грохот, ещё громче прежнего. С потолка что-то тихо посыпалось.
– Так значит, вновь война?
– По более незначительным причинам вас бы и не подняли, древнейший.
–Для того, кто целые десятилетия проводит в стазис сне, нет особой разницы, – прогремел дредноут. – Размываются границы настоящего и прошлого, реальность воспринимается обрывками, между которыми одно лишь забытие. Но я не узнаю твоего голоса, воин. Это ты, Танок?
Теперь, когда его органы чувств полностью слились с системами машины, Риинор отчётливо видел этого технодесантника, стоявшего впереди всех, однако действительно его не узнавал.
– Нет, почтеннейший, – Непреклонный едва заметно покачал головой, – бывший магистр кузни погиб, почти сорок лет назад. Я его ученик и преемник, Ламар.
Дредноут не спешил с ответом. В сущности, для него был безразличен этот очередной новый для него боевой брат, а вот гибель Танока красочнее любых слов говорила о том, что прошлое, к которому он, Риинор, принадлежал, постепенно исчезает, растворяясь в водах времени. Все меньше и меньше становится тех, кого он знал лично ещё при той, прежней жизни, все больше тех, для кого он легенда во плоти, достояние прошедших веков. Танок… они прошли испытания и были приняты в Орден почти одновременно, часто соперничали, во многом не сходясь характерами и взглядами, однако именно он, технодесантник, в последствии ставший магистром кузни, читал над ним литании, навсегда погружая в утробу дредноута.
Грохот сверху становился всё громче, упорнее, уже почти не смолкая. Дредноут словно игнорировал это.
– Я хочу знать, как он погиб…боевой брат Ламар.
– Тираниды, почтеннейший, – терпеливо ответил новый магистр кузни. – Раны оказались смертельны, и боевой брат Танок погиб практически у меня на руках. Он до последнего сражался достойно, ни в чем не посрамив имя Горгона и Медузы.
– Он всегда был таким. Танок… чёртов ублюдок был силён, упорен, талантлив, и казался вечным, как наш гнев.
Над потолком раздалась новая серия взрывов. Риинор сделал несколько уверенных шагов вперед.
– Вперед, новый магистр кузни. Битва зовёт. Наша война так же вечна, как сон, из которого я возвращаюсь каждый раз для того, чтобы сражаться вновь и вновь.
Чем выше они поднимались, тем громче становились выстрелы, взрывы, крики боли и ярости. Первое, что увидел Риинор, поднявшись, это главную залу крепости-монастыря, куда всегда в первую очередь приводили потенциальных неофитов; теперь же главные двери были забаррикадированы, а окна превратились в бойницы, из которых вели отчаянную стрельбу люди в униформе ПСС. За стенами же, судя по грохоту, происходило настоящее побоище.
– Магистр кузни! – воскликнул мужчина, судя по нашивкам, офицер. – Мы ждали вас! А это…
Он не успел договорить. За его спиной с оглушительным взрывом вылетели главные двери, придавив нескольких человек. В проеме показались еретики. Обезображенные, в уродливых доспехах с шипами, покрытыми символами Извечного Врага. Безумные глаза словно светятся изнутри бесконечной яростью. Бойцы ПСС переключились на ворвавшихся противников.
Только сейчас Риинор в полной мере осознал всё происходящее. В его родной дом, твердыню его Ордена и боевых братьев вторгся враг, намеренный стереть их всех, уничтожить саму их историю – всё, чем Риинор дорожил, что считал неприкосновенным, ради чего умер и ради чего жил до сей поры. Бесконечный гнев охватил душу дредноута.
– НИКОГДА НЕ ЗАБУДЕМ И НИКОГДА НЕ ПРОСТИМ! – проревел он один из боевых кличей Непреклонных, бросаясь в битву.
Первой же очередью из автопушки он скосил почти всех еретиков, превратив их тела в кровавый, едва узнаваемый фарш.
– За мной, братья! В бой!!
Он вышел на улицу, во внутренний двор, где вовсю кипело сражение. Бойцы ПСС, еретики, верные Императору астартес и предатели-космодесантники смешались в одну кучу. К некоторому удивлению Риинора, он видел разные цвета силовых доспехов врагов, не только красные.
На его глазах капитан третьей роты, Маркус Стальная Длань, один из немногих, кого Риинор ещё знал, сражался в ближнем бою сразу с двумя предателями. Рядом несколько боевых братьев стреляло из болтеров, выкашивая ряды обычных еретиков. Кругом умирали жестокой смертью солдаты ПСС, и лишь Непреклонные, казались, были способны хоть как-то противостоять столь свирепому натиску. Кругом полыхало всё – от стен крепости, до земли и построек вокруг неё. Везде виднелась дымящаяся, подбитая техника. Свежевыпавший снег, ещё продолжавший идти, жадно впитал в себя щедро проливаемую кровь.