Психотерапия и процесс. Основы экзистенциально-гуманистического подхода
Шрифт:
Обнаружение расширенного ощущения собственных возможностей
Одним из глубочайших открытий, совершаемых с развитием навыка искреннего внутреннего поиска, является осознание того, насколько необязательны те или иные паттерны в жизни клиента и насколько история его жизни определяется случайностями. Всё вполне могло быть по-другому: вполне могли быть приняты другие решения, могли развернуться другие отношения и могли быть использованы другие возможности. Всё могло быть совсем иначе, если бы только в одном из десятка поворотных моментов что-то пошло немного по-другому. Это открытие может быть поразительным и восхитительным или ужасающим и выбивающим почву из-под ног.
Да, я вижу, что мог бы стать учёным, а не специалистом по продажам, — ну и что?! Я мог жениться на Джоан, а не на Лоис — это я и так знал. Я мог бы быть президентом компании и летать как птица — тоже мне новость. Президент компании? Да ладно… подумать только. А ведь это действительно так. Если задуматься, это просто потрясающе. Если бы я только прошёл то обучение, когда у меня был шанс, и немного умнее разыграл свои карты со стариной Алеком… Вообще-то в то время я знал об этом, но, чёрт возьми, я был так зол на него, что мне было приятнее его опускать. Не очень-то умно — это правда. И это не первый раз, когда я пытался переиграть другого, но сам оказался в проигрыше. Кому это нужно? Уж точно не мне. Президент компании… Хм-м… Чёрт! Какая нелепая фантазия! Но фантазия ли? Мой путь ещё не окончен…
Обновление решимости довести работу до конца
Один из важнейших ингредиентов всего предприятия, который так легко принять как данность, — это чистая смелость и решимость человека, проходящего через боль, разочарования и краткосрочные успехи; через пустыни, когда кажется, что ничего не меняется; через ужас и архаические страхи, которые внезапно оживают и становятся совершенно реальными; а также через вездесущее осознание отсутствия гарантии счастливого финала. Конечно, очень высокий процент клиентов, искренне вовлечённых в процесс, доходят до конца, однако то, что это происходит, является свидетельством стойкости человеческого духа.
В начале терапии клиент почти всегда убеждён, что ему точно потребуется меньше времени, чем утверждает терапевт (обычно два или три года). Причина этого мнения вовсе не тщеславие — скорее, оно рождается из недостаточного понимания потрясающей широты и глубины, в которую вот-вот погрузится клиент. Мало кто из нас действительно осознаёт огромную вселенную внутри, всё множество возможностей, всё разнообразие переплетений чувств, фантазий, надежд, страхов, импульсов, устремлений, воспоминаний, размышлений и всего остального, что заполняет ту уникальную срединную землю, в которой мы обитаем, осознаём мы это или нет.
Узнать этот обширный простор нам мешают стены, которые мы возвели, чтобы сдержать то, что пугает, вызывает чувство вины или боль. Разрушение этих стен ведёт к освобождению тех самых чувств, которые в прошлом были признаны слишком мучительными, чтобы их терпеть. Однако лишь пережив эту пугающую боль и увидев её насквозь, мы можем примириться с собственным бытием, обнаружить свою изначальную свободу и войти в безграничный внутренний простор. Этот процесс требует полной решимости и доверия: доверия к себе, к терапевту и к самому процессу.
Расширение ощущения собственной идентичности
Кто мы или что мы? Какова глубинная природа человека? Каковы наши возможности? В какой степени мы можем направлять собственную судьбу? Какие силы нам доступны,
Сохранение веры в себя
Для такого расширения бытия необходимо, чтобы клиент начал ценить веру в себя. Мы научились на каждом шагу обманывать самих себя. Например, клиент, ощущающий грусть в связи с утратой ценных отношений, вдруг меняет тон и жёстко говорит: «Всегда жалею о том, чего не вернуть, — ну что за плакса!». Другой делится устремлением написать прекрасную книгу, но отвечает самому себе насмешкой: «Когда рак на горе свистнет! Мне нужно спуститься с небес и сделать что-то в реальном мире, вместо того чтобы постоянно мечтать». Третья клиентка может говорить о своём желании быть матерью лишь саркастическим тоном, а четвёртый клиент раскрывает страдание, вызванное охлаждением отношений с сыном, лишь между строк самообвинительной тирады. Никто из них не сохраняет веру. Вряд ли кто-то из них стал бы относиться к другим так же, как они относятся к себе самим, и всё же их отношение таково: «То, что я недобр к себе, неважно — в конце концов я, скорее всего, этого заслуживаю, и это точно лучше, чем быть с собой слишком мягким».
Вы говорите, что я должен сохранять веру в себя, но вы не знаете, какой хаос у меня внутри. Моя единственная надежда — привести себя в форму, тогда я, возможно, рискну сделать шаг в сторону согласия с собой. Я хочу быть таким человеком, которым мог бы быть, и не соглашусь на этого неполноценного, слабого и лживого себя. И всё же я чувствую, что во многом оставляю надежды, когда я так настроен против себя. Я стою от себя в стороне и говорю вам: «Я знаю, что вы, должно быть, презираете таких, как я, — и я тоже. Так что судите меня не по тому, каков я, а по тому, как я презираю свой способ бытия — точно так же, как и вы… А может быть, и нет.
Когда мы начинаем переживать собственную решимость принимать всё, что обнаруживаем внутри своего бытия, мы возвращаем себе центр притяжения, который прежде был отдан воображаемым суждениям других, общества или каких-то институтов (например церкви). Мы заявляем свои права на то, что дано нам по рождению, на суверенитет в собственной жизни, и отбрасываем трусливое согласие с внешними влияниями (людьми, обстоятельствами, институтами), навязывающими нам чувство вины. Благодаря этому мы обретаем ощущение большего пространства внутри себя и растущее чувство собственного достоинства.
Расширение диапазона субъективных переживаний
Когда клиент начинает занимать позицию искреннего принятия всего, что открывает в своём осознавании, продолжая поиск, куда бы он ни привёл, а также сохраняя веру в себя в смысле более широкой идентичности, он начинает обнаруживать, как много субъективных переживаний прежде отрицались и насколько это отрицание препятствовало реализации потенциала. Мы по привычке обращаемся с переживаниями неполноценности, неоднозначности и конфликта, с чувствами грусти и гнева, с моментами горя и вины как с незваными вторжениями, от которых нужно как можно скорее избавиться. Всё это неизбежно является частью опыта каждого человеческого существа, и каждое из этих переживаний вносит важный вклад в целостность и глубину опыта. Избавление от них дорого обходится нашей человечности.