Психотерапия и процесс. Основы экзистенциально-гуманистического подхода
Шрифт:
Легко не заметить, что мечты о невозможном имеют конструктивный аспект, а также деструктивные стороны. Если мы отнесёмся к себе с ненавистью, карая и оскорбляя за то, что не достигли невозможного, реализуется деструктивный потенциал. Однако если мы используем ощущение высшей возможности, чтобы прикоснуться к тому, что является в жизни самым глубинным, и направить своё путешествие к тому, что ценно, то мечта обогащает, утешает и вдохновляет.
Счастье — самую неуловимую соблазнительницу — невозможно завоевать прямым преследованием. Счастье возникает тогда, когда мы ощущаем, что действительная жизнь ненамного меньше того, чего мы ожидаем. При конструктивном подходе невозможная мечта — это не ожидание, а направляющее нас видение.
Удовлетворённость — сестру счастья — напрасно ищут в накоплении собственности и признании. Удовлетворённость обретается тогда, когда мы ощущаем, что наши усилия что-то меняют в нашей жизни в связи с нашей мечтой. Удовлетворённость также не требует исполнения мечты — она лишь призывает нас использовать собственные силы в движении к этому видению. Важно понимать, что это не призыв к достижению цели. Нашим видением может быть нирвана или сатори, а нашей мечтой — непривязанность.
Мечта о том, чтобы быть Богом, — это мечта о том, чтобы быть теми, кто мы есть на самом деле. Развенчание божественного («десакрализация», как это называет Маслоу [Maslow, 1967]) зашло слишком далеко. Возможно, человеческие существа не являются центром объективной вселенной, чем бы ни была эта вселенная. Однако человеческие существа должны наконец признать, что каждый из них является центром субъективной вселенной. Мы — Бог. Презирая и пытаясь использовать себя и не доверяя себе, мы ведём свой род к уничтожению. Мы — Бог, и, ценя себя, доверяя себе и постигая себя, мы, возможно, ещё сохраним тот потенциал, который сокрыт в каждом из нас.
Слово «Бог» не так часто встречается в текстах по психотерапии. Возможно, пора это изменить. Это слово не такое, каким мы понимали его в детстве, и мы используем его в другом мире. Мы не те существа, которыми себя представляли. Мы можем стать творцами будущего. Возможности открыты во всех направлениях.
Некоторые размышления о передних рубежах развития
Практика экзистенциально-гуманистической психотерапии показывает неизменно интригующий горизонт человеческих возможностей. Я сам чаще всего осознавал, как далеко этот опыт выходит за пределы тех описаний, которые мы предлагаем, а также насколько он невообразимо обширнее, чем наиболее распространённое предположение о человеческом роде, заложенное во всех социальных институтах, включая правительство, образование и религию. Мы создаём свои лилипутские институты и пытаемся втиснуть себя в их узкие рамки. Я постараюсь проиллюстрировать то, что имею в виду здесь, несколькими небольшими зарисовками тех областей, в которых, по моему убеждению, лежит человеческий потенциал, тех областей, которые в основном не принимаются господствующим взглядом на нашу природу.
Интерсубъективная коммуникация
Я убеждён, что мы постоянно, сами того не осознавая, используем так называемую телепатию. Два близких друг другу человека — возлюбленные, родитель и ребёнок, терапевт и клиент — часто принимают как должное то, что слова, которыми они обмениваются, — лишь небольшая часть их коммуникации. Даже незнакомцы, установив раппорт, часто общаются, выходя далеко за пределы очевидного смысла своих слов. Мы обычно объясняли подобную коммуникацию, используя такие слова, как «эмпатия», «минимальные сигналы», «общие ассоциации», и т. д., и, конечно, всё это работает и помогает обмениваться смыслами и чувствами. Однако мы также должны признать, что люди могут обмениваться идеями, образами и даже определёнными словами независимо от объективных средств коммуникации.
Достигая более открытого осознавания бытия, клиенты часто сообщают об усилении способности ощущать состояние своих спутников, обмениваться мыслями, предугадывать сказанное и т. д. Становится всё более очевидно, что оболочка кожи не заключает в себя всё существо и что
Возможность осознавания после физической смерти
Это деликатная тема, с обеих сторон сильно заряженная эмоциональными предрассудками. Всего несколько лет назад размышления о возможности продолжения сознания после физической смерти считались знаком наивности или невроза. В моде — а это была именно мода — было настаивать на том, что единственным возможным финалом было полное уничтожение. Сегодня мы уже не придерживаемся этой догмы так же строго, уже не так уверены в этом — как и во многом другом. Появляется всё больше свидетельств [Kubler-Ross, 1969; Moody, 1975] того, что мы подвели итоги преждевременно. Не один клиент, сдвигаясь в сторону трансперсонального, даже без нашего обсуждения этого вопроса приходил к убеждению о продолжении осознавания в той или иной форме. Разумеется, это та тема, где я не могу ничего окончательно утверждать, однако меня поражает то, как осознание сконструированной природы «я» и мира естественным образом ведёт к ощущению бытия, выходящего за пределы тела как единственного носителя осознавания.
Исцеление и здоровье
Уже треть века бытует знание о том, что ментальные и эмоциональные процессы могут вызывать психосоматические заболевания. Нам постоянно повторяют, что тело подвержено воздействию психики. Однако лишь в последние пять-десять лет благоприятное влияние психологического на физическое начало признаваться вне отдельных религиозных сект. Теперь в общественном внимании стал модным целительный потенциал нашего намерения.
Наблюдая, как клиенты освобождаются от невротических препятствий и узких идентичностей, я снова и снова замечал, как тело становится инструментом, на котором человек играет музыку жизни. Иногда это грустный, диссонирующий звук внутреннего конфликта и тревоги, и тогда тело становится напряжённым, а дыхание — поверхностным. В такие моменты часто случаются простуды, непоследовательная работа мышц и ненадёжное пищеварение и выделение. Эмоциональная боль часто откликается физическим страданием, а психические судороги отражаются в зажатости позы и процессов жизнедеятельности.
Когда человек начинает освобождать свою жизнь от этих искажений, тело также выражает происходящее. Дыхание становится глубже, движения — более плавными и грациозными, а системы жизнедеятельности работают спокойнее.
Есть ещё один процесс, свидетельств которого у меня меньше, но в существовании которого я всё же в определённой степени убедился. Я уверен, что намерение человека может быть задействовано таким образом, чтобы приостановить, а в каких-то случаях даже обратить вспять патологические процессы. Мне кажется, что человек, научившийся достигать подлинной центрированности, обращаться к глубинной мудрости, которую я описал, и фокусировать озабоченность, сохраняя открытые ожидания, обладает мощным средством для борьбы с физической болезнью. Я предполагаю, что со временем мы научимся лучше способствовать этому процессу, и преклоняюсь перед теми пионерами, которые заняты непростым делом исследования этой территории (см., например, [Mischlov, 1975; Samuels and Samuels, 1975]).
9. Путешествие окончено.
Проводник осмысляет пройденный путь
Что значит быть терапевтом в моей собственной жизни
Путешественник и проводник расстаются, каждый идёт своей дорогой и рассказывает истории своим друзьям. Каждый был и навсегда останется для другого особенным человеком, однако время и расстояние берут своё. Постепенно воспоминания теряют яркость, и на передний план выходят другие занятия и отношения. Однако некоторое время по-прежнему отводится размышлениям и рефлексии.