Психотерапия и процесс. Основы экзистенциально-гуманистического подхода

Бьюдженталь Джеймс

Ещё одним потрясающим открытием была важность «здесь и сейчас». Я начал осознавать, что моё сознание обычно разделено, так что одна его часть сосредоточена на внутренних и внешних стимулах данного момента, а вторая — фантазирует о событиях прошлого или будущего. Это, по сути, поддерживает расщеплённость сознания. Кроме того, внутренний диалог — непрекращающиеся повторяющиеся утверждения, которые осуждают, наказывают и т. д., — имеет место внутри фантазийного компонента сознания, и в той степени, в которой мы можем отбросить его, мы можем поддерживать однонаправленность и быть здесь и сейчас. Я даже дошёл до такой точки, когда

задавался вопросом, возможна ли вообще психологическая боль, если мы полностью пребываем здесь и сейчас, ведь психическая боль происходит из сравнения того, что есть, с тем, что было или могло бы быть. [P. 107]

Большинство из нас действительно присутствуют в настоящем мгновении, но редко

Эти слова подчёркивают выдающийся и очень значимый факт. Наше обычное состояние иногда сравнивают с сомнамбулизмом, тогда как подлинная пробуждённость — это достигаемое лишь временами состояние, в котором мы находимся в месте силы и из которого можем по-настоящему управлять своей жизнью. По-настоящему и полностью переживать свою жизнь и свои заботы в настоящем времени, здесь и сейчас, в активном залоге или от первого лица — значит способствовать эволюции этих забот. Никакое другое положение не имеет силы. Лишь те, кто приходит к этому осознанию через работу в направлении полного присутствия, по-настоящему ценят ту фундаментальную истину, которая здесь доступна.

Поиск / внутреннее видение

Многие люди, приходящие в терапию, не привыкли уделять серьёзное и непрерывное внимание своей субъективности. Они обращают внимание на свои внутренние процессы лишь тогда, когда к такому осознаванию их толкает эмоциональная боль или другое страдание. Но даже тогда многие ищут простого ослабления этого отвлечения, чтобы иметь возможность вернуться в реальный мир объективных забот. Однако скрытая значимость мирских забот в том, что мир объективного раскрывается и обретает смысл лишь через действие субъективного [Bugental, 1976; Gendlin, 1962]. Настойчивое требование терапии обращать внимание на субъективную жизнь — это начало всесторонних изменений. Один из результатов этого процесса в том, что клиент может начать переживать центр жизни как внутренний, а не находящийся где-то снаружи. Это глубокая перемена.

Внутреннее чувствование

Значительный результат изменения центра жизни — это открытие и усиливающееся ощущение ценности внутреннего чувствования. Это охватывающее весь организм осознавание собственного уникального видения — того, что поступающий снаружи опыт является родственным для собственного существа, и того, что стремится, хочет и намеревается воплотить клиент. Это чувствование является выражением всего существа клиента и основой внутренней устойчивости и ориентации на жизнь (см. [Bugental, 1976, ch. 1]).

Многие люди в самом начале жизни учатся пренебрегать этим внутренним чувствованием (Маслоу в [Maslow, 1967] называет его голосами импульсов). Обычно после этого людям становится сложно принимать важные для жизни решения, совершать действия, приносящие подлинное удовлетворение, а также разрабатывать такие планы, которые они могут последовательно воплотить. Внутреннее чувствование делает возможным различение потенциальных переживаний, выборочность восприятия, непрерывность выбранной деятельности и постоянное направление собственных активностей. Это не какая-то мистическая, экстрасенсорная сила — это

полнота осознавания, действующая на основании нашего подлинного присутствия в собственной жизни.

Процесс поиска, который мы поставили в центр своей терапевтической концепции, — это направленное использование внутреннего чувствования. Если терапия помогает человеку прийти к использованию этого навыка поиска, у него появляется устойчивый доступ к внутреннему осознаванию и благодаря этому — возможность продолжать обогащать свою жизнь даже после прекращения терапии.

Рассказ клиента

Уолш [Walsh, 1976, 100–101] пишет:

Одним из самых удивительных открытий было постепенно снисходившее осознавание присутствия — прежде не осознаваемого, постоянно меняющегося потока внутренних переживаний. Разнообразная, богатая, внушающая священный трепет гераклитова природа этой внутренней вселенной поражала и продолжает меня поражать. Это вечно присутствующая, подлинная внутренняя вселенная, о существовании которой я не подозревал прежде. Через пару месяцев я начал яснее воспринимать постоянные приливы и отливы визуальных образов. Одним из самых увлекательных в серии увлекательных воспоминаний было внезапное осознание того, что эти образы изящно символизируют то, что я переживаю в каждый момент. Это была прежде не известная мне золотая жила информации о себе и смысле своего опыта.

Высвобождение скрытого потенциала

Быть по-настоящему центрированным в собственной субъективности с полным присутствием значит обнаружить в удобном доступе много того, что обычно остаётся недоступным. Становится доступным такое содержимое ума, которое обычно считается бессознательным: обычно вытесняемые и представленные лишь символически воспоминания, импульсы и фантазии. Процесс поиска показал, что у нас обычно больше контроля и выбора тогда, когда наше сознание открыто и мы знаем, что допущение в осознавание импульсов нежелательных действий необязательно ведёт к этим действиям. Очевидно, что человек с таким внутренним климатом имеет более широкую основу для принятия решений, мобилизации энергии и перехода от решений к эффективным действиям. Уолш говорит о «неизменно искажающей реальность природе „внутреннего диалога“ и ловушке веры в то, что этот диалог… представляет реальность».

Большинство из нас тратят очень много сил на борьбу с фантомным существованием, состоящим из самокритики, сравнений с другими, опасений и ожиданий, связанных с будущим, безжалостных и нереалистических требований самосовершенствования, оправданий неудач и других подобных высасывающих жизнь мыслей и чувств. Когда это разрушительное и предательское внутреннее разглагольствование ослабевает, появляется энергия и жизненная сила. Уолш сообщает, что «одним из неожиданных, но очень ценных изменений было повышение энергии (и) начало уменьшения потребности во сне». По сути, это эквивалентно увеличению продолжительности жизни. Подобный результат возникает, когда мы обретаем свежее переживание времени.

Изменение ощущения времени

Обычные способы восприятия времени наделяют часы способностью указывать «реальное» время, подозревая субъективное время в искажении. Подобным образом в конвенциональном представлении время видится как летящее, когда человек наслаждается жизнью, и медленно ползущее, когда он испытывает скуку или боль. Однако те, кто находит свой путь к большей центрированности жизни, включая Уолша, сообщают о чём-то совсем другом:

<