Птицеед
Шрифт:
— Привет, Плакса, — хладнокровно поприветствовал я товарища по «Соломенным плащам». На тот случай, если его глаза не верят, что он видит мою мрачную и совершенно недружелюбную рожу.
— Тебя же Плаксой кличут, — ошарашенно произнёс тот, кто держал фонарь. — Вы чего? Знакомы?
— Немного, — сказал Плакса и, развернувшись, в выпаде пронзил товарищу шею.
Глава шестнадцатая
ДОЛГИ И ОБЕЩАНИЯ
К «Пчёлке и Пёрышку» мы добрались за три часа до рассвета, в состоянии разбитой
Он пытался объясниться, но я просто поднял указательный палец вверх, тем самым прося повременить, и наёмник заткнулся. Вообще не в моих правилах злиться, но я был наполнен злобой по макушку. Сперва испугался за Элфи, а когда страх прошёл, разъярился. На провидение. На себя. На Плаксу, ибо лучшего объекта и не сыскать.
Но я всё же цивилизованный человек… большую часть дня… и способен контролировать эмоции, разумом понимая, что они не должны править мной. Поэтому не стал, точно жаждущий крови волк, бросаться на товарища по отряду. Все мы, не важно каких сословий, не должны переходить границы до последнего момента, ибо потом, по меньшей мере, нам будет стыдно. А при худшем раскладе — происходят и вовсе непоправимые события, о которых выжившему придётся сожалеть.
В случае с Плаксой, надо признаться, я не был уверен, что буду тем самым выжившим. Если кто не помнит, этот тип в поединках проигрывает только Капитану. Что Плакса и доказал, укокошив своих недавних коллег по охоте за моей очаровательной персоной.
Как назло, я потерял ключ от двери. Проверил карманы, ругнулся, спросил у Элфи. Но та развела руками:
— Я спускалась через гостевой зал. Не думала, что настолько задержимся.
Стоило бы помянуть сов, но они и так сегодня вьются над нашими головами. Разве что не ухают от восторга.
До Амбруаза не докричишься. Он небось храпит на половину этажа.
Пришлось долбить в дверь «Пчёлки и Пёрышка». Набраться терпения и проявить должную степень настойчивости под взглядами Плаксы и Элфи.
В нашем районе у местных нет привычки ломиться в закрытые питейные заведения. Они знают последствия дурного настроения пробудившихся владельцев. Потом тебя не подпустят к стойке и на пушечный выстрел. Незачем так рисковать. Уж лучше отправиться в Ветряный Гребень или вообще в Талицу, где выпивку подают до самого утра.
Так что моё упорство должно быть оценено по ту сторону преграды.
Затем, спустя пару тысячелетий, кто-то зажёг фонарь и дверь распахнулась. Что характерно, никто не интересовался, кого совы на хвосте принесли. Здесь сразу хватали чайку за шею и не разводили пустые беседы. Особенно за полночь.
Муж управляющей предстал перед нами лишь в коротких штанах и с широченным тесаком для рубки мяса в мускулистой руке.
Не буду врать, выглядел он, несмотря на не самый приличный вид, довольно грозно. В розовых глазах отражался фонарь, висевший над дверью и хорошо освещавший нас.
Узнав меня и Элфи, открывший опустил
— Доброй ночи, риттер. Ритесса.
Он сделал шаг в сторону, позволяя нам пройти, ни о чём не спрашивая, но девчонка извинилась:
— Прости, пожалуйста. Мы потеряли ключ.
— Не за что извиняться, — с улыбкой ответил он ей, перевёл взгляд розовых глаз на Плаксу. — Это ваш друг, риттер?
— Клянусь всеми ветрами! — Управляющая не дала мне ответить. Она, оказывается, стояла в полутёмной части зала с самого начала и увидела мокрую Элфи с оторванным рукавом платья, которое не скрывала наброшенная на плечи куртка Плаксы.
Аденка решительно вышла вперёд, оттеснив в сторону мужа, зло сверкнула глазами, сказав мне, едва сдерживаясь, в её горле клокотала несвойственная ей ярость, словно змею душили:
— Риттер, во что вы её втянули?! Она дрожит, как брошенный всеми котёнок! Если не думаете о себе, так подумайте хотя бы о ней!
Я не нашёлся что ответить (ибо самое разумное в некоторых случаях — ничего не отвечать). Управляющей нравится Элфи, аденка часто с ней возится, угощает вкусняшками с кухни и рассказывает сказки своего народа. Заботится на свой лад и порой ведёт себя точно старшая сестра. Я не очень это понимаю, её внезапного интереса к моей подопечной, удивительного расположения с первого дня знакомства, но не мешаю.
Руководствуюсь тем, что Элфи должна быть окружена любовью. Благоволением. Симпатией. Со всех сторон. Чем этого будет больше, тем предпочтительнее. Ибо наш мир не чудесная солнечная лужайка. Скорее поляна, взятая в кольцо густыми тенями, затянутая туманом и редко видящая ясное небо.
Я же хочу, чтобы у Элфи было как можно больше «солнца». Хотя бы пока она юна. Так что пусть её окружают лучше любовью, чем ненавистью.
— Пошли. Не стой на пороге. Тебе надо переодеться и согреться. Им и в голову не придёт побеспокоиться о таких мелочах.
— Перестань, Тиа, — укорил её муж.
Теперь яростный взгляд карих глаз был направлен на альбиноса, что меня, признаюсь честно, полностью устраивало. Предпочитаю, чтобы съели его, а не меня. Вопрос выживания в «Пчёлке и Пёрышке» стоит не менее остро, чем в том же Иле.
— Ты создан богами в этом мире исключительно для моей радости и удовольствия, Ретар! А сейчас я не рада и не довольна! Мало того что меня разбудили, так у всех вас глупый вид и вы даже не понимаете, что надо делать. Идём, Элфи. Пока ты действительно не простыла.
Когда они ушли, Ретар чуть виновато улыбнулся:
— Простите мою жену, риттер.
— Забудь, — сказал я. — Дай нам бутылку чего-нибудь.
— Можно более конкретно? — Альбинос небрежно бросил тесак на ближайший стол, достал из-под стойки свёрнутую рубашку, надел через голову.
Пришлось вопросительно посмотреть на Плаксу. Видите, насколько я с ним любезен и предупредительно вежлив? Он гость, так что пусть выбирает проклятущий напиток.
— Ром? — Вместо предложения у него прозвучал вопрос.