Птицеед
Шрифт:
— Вороний помёт мне в глаза! Дери совы мою удачу! Павлиний сын! Я убью его!
— Нет. Ты поступишь куда более разумно, — усмехнулся я. — Забудешь о россе. У тебя есть родственники не в Айурэ?
— Ну… да. — Он, кажется, сильно удивился моему вопросу.
— Жди.
Я ушёл наверх, по лестнице, на третий этаж. Дверь Тиа отперла своим ключом, и я слышал, как она уже без злобы ворчит, отогревая Элфи. В кабинете мне был нужен нижний, самый большой, ящик стола.
Деньги на «мелкие расходы» я храню достаточно небрежно. И в крайне достаточном
Вернувшись, бросил перед Плаксой тяжёлый кошелёк:
— С теми деньгами, что заплатил Капитан за последний рейд, этого должно быть достаточно.
— Не понял.
— Ну так я с удовольствием объясню. Если ты считаешь, что тебя не станут искать после того, как ты помог мне, то очень ошибаешься. Придут не только к тебе, но и к твоей семье. Или через Никифорова, или… найдут способ. Поверь мне.
Он закрыл глаза на мгновение, сжал кулаки, потом опрокинул в себя стакан и, решительно отодвинув бутылку в сторону, процедил:
— Проклятье.
— Ты возьмёшь всех своих детишек и уедешь из города. К родственникам. О них кто-то знает?
— Это дядька жены. Нет. Никто.
— Прекрасно.
— Надолго уехать?
— Год, — подумав, сказал я.
— Дери меня совы. Жена точно меня прибьёт. Что я ей скажу?
— Что, если останетесь, прибьют всех. Капитану я сообщу. Если что-то изменится — пришлю весточку. Скажи адрес, но не тот, где ты будешь.
Он назвал.
— Спасибо за деньги. Они пригодятся. — Плакса смирился с неизбежным, взяв кошелёк. — Я верну.
— Забудь. Считай это платой за то, что сегодня ты нас выручил.
Этот вариант он принял легко и, пожав мне руку, выскользнул на улицу, а я закрыл за ним дверь, опустив засов.
Я всё проспал. Проснулся разбитым и в мрачном расположении духа.
Выбравшись из кровати, шлёпая босыми ногами, нашел Амбруаза в библиотеке, делающим зарисовку в свою книгу об Иле. На чистой странице, положив рядом промокашку, перьевой ручкой он вырисовывал лист папоротника. Рядом, на столе, между двух стёкол, лежал образец, который я привёз ему из прошлого рейда.
— Давно я не видел вас после пьянки, риттер, — сказал старый учёный.
Это означало, что выглядел я именно так. Ибо бутылку рома после ухода Плаксы всё-таки прикончил. По счастью, не в одиночестве, а с появившимся Ретаром, который так и не уснул к тому времени. За первой бутылкой последовала вторая. М-да…
Я решил, что сперва следует принять ванну. А потом сходить к цирюльнику. Или сперва позавтракать? Есть, несмотря на дурное состояние, очень хотелось.
— Мне нужна информация. Как выжить при встрече с колдуном Серебряной ветви?
— Если ты не колдун? — Амбруаз снова ткнулся носом в рисунок, обмакнул перо в чернильницу.
— Да.
— И он крайне
— Да.
Учёный ухмыльнулся и его рот на миг обрёл сходство с лунной впадиной.
— Лучший вариант — не встречаться с таким колдуном, риттер. Вообще лучший вариант не встречать носителей магии, которые отчего-то злы на вас.
— Сделаю это своим фамильным девизом и завещаю детям. — В моём голосе звучало достаточно ядовитой благодарности, чтобы он хмыкнул. Потёр испачканными в чернилах пальцами нос.
— Право, риттер. Не знаю ни о чём подобном.
— Тогда узнай. Я помню об артефактах, которые нейтрализовали магию.
— Кобальтовой ветви и частично Зелёной. Но я сейчас же зароюсь в книги. А потом поеду в университет и поспрашиваю у добрых знакомых. Всё равно сегодня девочка отказалась от учёбы.
Я не стал интересоваться, почему Элфи так решила. Понятно, что из-за вчерашнего. Так-то она обожает занятия. Поблагодарил его и всё так же босиком отправился в столовую.
Никто из таверны ещё не приходил, чтобы забрать принесённое: завтрак, уже давно остывший, стоял на столе, как и грязная посуда. На тарелках у места Элфи лежали ярко-алые пустые панцири раков и бледно-розовые — креветок.
Моя воспитанница любит эти морепродукты, в отличие от меня. Зато не переносит яйца ни в каком виде, поэтому высокий омлет с зеленью лежал под колпаком нетронутым. Что меня сделало почти счастливым. Как и кофе, пускай и холодный.
В жизни появился смысл. И даже какая-то цель. Я помнил, какой сегодня день, но времени оставалось много, так что я собирался провести ещё один разговор.
Поднялся наверх, по пути проверив дверь Личинки. Надёжно. Заходить к ней не стал. Эта гадина не стоит времени. К тому же сейчас она найдёт брешь в моём настроении. Пусть сидит на табурете и мечтает о своём Иле. Его ей в этой жизни не видать.
Древо продолжало цвести, но находилось уже в начальной фазе исхода этого периода. Первые белые лепестки упали на пол, меж узловатых корней и, полагаю, к концу недели тут всё будет точно прошёл снег. А пока шмели деловито жужжали, облетая каждую ветвь.
Элфи восседала в своём излюбленном кресле, закинув обе ноги на правый подлокотник, меланхолично листая атлас морских открытий прошлого века.
— Я в порядке, — сказала она мне, предвосхищая вопрос. — Даже не простыла.
— Так уж и в порядке? — Я проявил мягкую настойчивость.
— Ну хорошо, — сдалась воспитанница, прикрывая книгу и закладывая пальцем нужную страницу. — Я разочарована в себе. Сильно. Я — трус.
— Трусиха?
— От этого слова в нашем обществе веет каким-то жеманным кокетством. Ой, я такая трусиха и боюсь мотыльков. Сейчас упаду в обморок. Мелко. А я — трус. Правильно, что ты не берёшь меня с собой в Ил.
Ох уж эта юность и бескомпромиссность к самой себе. Никто не может быть более строг к собственным ошибкам, часто мнимым и надуманным, чем молодые создания.