Птичка польку танцевала
Шрифт:
– Хотя насчет цирка было понятно, – снова заговорил полный. – Ведь мы и подчинялись тогда управлению цирков.
– Зато сейчас такой прорыв! – оживился его приятель. – Я имею в виду, в эстрадном плане. Так что не будем слишком строги к себе. Оставим это занятие нашим критикам.
– Критикам? Чтобы этот Блинкин опять написал? – Полный развернул повлажневшую газету. – Односторонняя развлекательность и потакание обывательским вкусам!
– Как же это все надоело, – вздохнул его собеседник. – Не лучше ли просто наплевать на
– А вот еще… Вот оно, вот! – Полный ткнул в огорчившую его строчку. – Некритичное заимствование зарубежного опыта!
Так невесело беседуя, мужчины дошли до Калужской площади. Они перебежали рельсы перед длинной «Букашкой» с тремя вагонами и тут же едва не угодили под колеса автобуса. Автобус взвизгнул своими английскими тормозами, трамвай возмущенно зазвенел. К этим звукам добавилась пронзительная трель: стоявший в центре площади регулировщик в шлеме со звездой засвистел в спины нарушителям. Они энергичнее поспешили на другую сторону и затерялись там среди пешеходов.
– Что творится! Еще лет пять назад везде можно было ходить не торопясь, – пожаловался полный.
Возле стадиона завода имени товарища Сталина приятели снова перешли дорогу. На этот раз обошлось без происшествий – по улице двигались только несколько гужевых повозок. Мужчины оказались у входа в парк Горького. Главное здание входной группы было увешано плакатами, но это не мешало ему быть похожим на обыкновенный ангар.
– «Организуем веселый отдых пионера и школьника», – по привычке озвучивать каждое печатное слово прочитал полный. Поблизости как раз гомонили, выстраиваясь в колонну, пионеры.
– «Выставка на шаландах „Ужасы войны“… Карнавал политмасок, перекличка фанфар, затейничество. И хорошее массовое пение». Хотя это не сегодня… Ну что, посетим комбинат культуры?
Он направился к круглому киоску, там продавали входные билеты. Порывшись в кармане, полный достал мелочь, рассмотрел ее на ладони и крикнул:
– Костя, у тебя гривенник найдется?
Купив билеты, они вошли в парк.
– Водички попить… Мозг плавится, – простонал полный, вытирая платком крупные капли на своей лысой макушке. У него был диабет.
Он с тоской посмотрел на высокую башню спирального спуска.
– И охота кому-то в такую жару на коврике вниз ползти.
В парке были выставлены портреты из живых цветов: Ленина, Сталина и Кагановича. Судя по тому, что вожди выглядели свежее многих отдыхающих, их изображения не только постоянно орошали водой, но и подновляли растениями из ближайшей минималистической клумбы. Там ждали своего часа цветы и листочки для глаз, волос, одежды, а также темная мята для фона, и росла грядка иссиня-черного сорняка для усов Кагановича.
– М-да, именно в этом направлении, – многозначительно изрек полный после разглядывания портретов и клумбы, хотя было непонятно, что именно он имел в виду.
Неподалеку раздались бодрые визги – это начался очередной сеанс на параболоиде
Приятели поулыбались на это веселье, но газетная статья по-прежнему не давала им покоя. Разговор пошел по новому кругу.
– Вот ты говоришь не обращать внимания. Так сожрут нас сразу… – вздохнул полный.
– Блинкин первый и сожрет! – закивал приятель, хотя именно он недавно предлагал наплевать на все. – Щелкоперы! В газетах писать легко. Попробовали бы они сами что-нибудь создать.
– А знаешь что… А пошел-ка он, этот Блинкин! – решительно махнул рукой полный. Он направился к урне, швырнул туда газету и сразу успокоился. – Костя, давай просто отдохнем, без этих разговоров.
Они прогулялись по аллее с бюстами рабочих-передовиков. Там тоже было полно народа. Загорелые, в дешевых белых брюках и платьях люди счастливо смеялись. Все были одинаково бедны, но в этом парке они чувствовали себя на экскурсии в прекрасном будущем.
Приятели вышли к реке. Шумная жизнь продолжалась и у воды. Там были огорожены бассейны, возле них стояли шезлонги, в которых лежали расслабленные полуобнаженные тела. На реке замер пароходик – ему мешали пройти купальщики и лодки.
Капитан пароходика, срывая голос, уже который раз кричал:
– Товарищи, немедленно освободите путь!
Никто не подчинялся. Наоборот, один нахал даже направился к носу парохода. У него на ногах были две маленькие лодочки, он отталкивался ото дна длинными палками.
– Шагает, как водомерка! – заметил полный.
Мужчины нашли киоск «Мосминвод», взяли по стакану газировки, выпили ее залпом. Потом купили в стоявшей поблизости кондитерской на колесах по два пирожка с яблочным повидлом, вернулись к «Минводам», взяли еще газировки и отошли в тенек.
Теперь они пили не спеша, их глаза над стаканами с пузырящейся влагой стали спокойно-сосредоточенными. Настроение поменялось к лучшему. Пирожки оказались вкусными, и жара начала спадать – солнечный диск над парком культуры опускался все ниже. Наступал вечер.
Полный икнул от газировки и вдруг ни с того ни с сего сказал:
– Марлен Дитрих.
– И что?
– Ей многие подражают, но как-то нелепо получается. И всякие Блинкины говорят, что такая героиня нам не нужна. А ты попомни мои слова – появится у нас своя советская Марлен, вся страна по ней с ума сойдет.