Птицы
Шрифт:
Финчу вдруг слова дворецкого также показались весьма подозрительными. «Если станет холодно…» – сказал мистер Эйсгроу. И как здесь, в этой парилке, в принципе кому-то может стать холодно?
– Залезь туда, – сказала Арабелла.
– Что? – поразился Финч.
– Ну, – она кивнула на черный зев камина. – Туда.
– Почему я? Сама лезь.
Арабелла взглянула на него зло-презло.
– Послушай, – сказала она. – Мы можем сейчас долго спорить, и в итоге ты все равно полезешь в камин. Ты же хочешь поскорее выбраться и найти мадам
Финч открыл было рот, чтобы подробно и доступно рассказать этой рыжей, что он о ней думает, но потом просто махнул рукой, посчитав, что скорченной рожи Арабелле вполне хватит.
Мальчик пригнулся и ступил в камин – под башмаками тут же затрещал ломаный уголь. Оказавшись внутри, Финч задрал голову и увидел в кирпичном дымоходе железные скобы-ступени.
– Ну что там? – взволнованно спросила Арабелла. – Что-то есть?
– Засунь сюда свой нос и сама проверь! – пробубнил мальчик.
– Финч!
Финчу очень хотелось сказать что-то едкое, но он просто ответил:
– Да. Есть. Ступени. Но неизвестно, куда они ведут.
Он повернулся к Арабелле. Та самодовольно улыбалась, и Финч едва сдержал себя от того, чтобы взять немного сажи из камина и как следует умыть ею эту зазнайку.
– Думаешь, старик нарочно нам подсказал? – спросил он.
– Да, – уверенно ответила Арабелла. – Помнишь, как он отвлек Герхарта от шкафа, где мы прятались? Думаю, он не хочет, чтобы нас держали взаперти.
– Но зачем ему это?
– Не знаю. – Арабелла пожала плечами. – Может быть, его тронули твои слова об услужении гадким Уолшшам?
– Вряд ли. – Финч покачал головой. Он был уверен, что старик не тот, кого могут пронять оскорбления какого-то мальчишки. – Но если Эйсгроу не хотел, чтобы нас держали взаперти, почему тогда он нас просто не отпустил?
– Я не знаю. Может, он не хочет напрямую нарушать приказ хозяина.
– Это странно…
Стоять и рассуждать дальше не имело смысла, и, собравшись с духом, дети полезли в дымоход.
В кирпичном лазу было темно, душно и нестерпимо воняло гарью. Местечко – хуже не придумаешь, но, несмотря ни на что, Финч и Арабелла упрямо цеплялись за покрытые сажей скобы и карабкались выше. Финч ожидал, что дымоход выведет их к очередному камину, но не тут-то было.
Выбравшись из лаза, который начинался в котельной, дети оказались в точно таком же выложенном кирпичом, но на этот раз горизонтальном лазу-«коридорчике», в котором даже им было тесно так, что приходилось пригибать головы.
– Где это мы? – спросила Арабелла, и угольная пыль тут же попала ей в рот, мерзко заскрипев на зубах.
– За стенами, – ответил Финч. – Думаю, это место нужно, чтобы чинить трубы, чистить дымоходы или еще что…
Арабелла кивнула – она думала так же.
Глаза детей довольно быстро привыкли к темноте, и они увидели впереди развилку с двумя новыми трубами – на этот раз круглыми и металлическими.
Выбрав ту трубу, что была слева, дети вновь, цепляясь
Финч и Арабелла взбирались все выше и выше. Черный лабиринт труб и переходов между ними казался бесконечным. Шаги детей гулом разносились по застенью, замешиваясь в причудливое скребущее эхо.
За время пути они пару раз натыкались на решетки, выводящие наружу, – через них в кирпичные лазы просачивалось немного света, и дети порой видели лестницу, тот или иной этаж, ту или иную комнату. Как бы они ни старались, открыть эти решетки не удавалось. Выхода, кроме как искать другой путь, не было, и, прежде чем снова погрузиться в духоту и затхлость черных труб, Финч с Арабеллой жадно вдыхали свежий воздух, проникающий в застенье из коридоров Уэллесби. А затем просто шли и карабкались дальше, отчаянно надеясь, что вот-вот набредут на решетку, которая будет открыта…
Вот только в особняке Уолшшей даже дымоходные лазы таили смертельную опасность. Преодолев очередной кирпичный «коридорчик», Финч и Арабелла оказались у трубы, из которой тек настоящий жар. Дышать стало совсем тяжело, глаза начало жечь. Запахло дымом, да и сам дым стремительно заполнял лаз. Кто-то, видимо, всего лишь зажег камин – причем в нескольких пролетах от детей. Если бы зажгли прямо под ними, они мгновенно превратились бы в две обгорелые чушки. Пришлось возвращаться на ярус ниже и искать другую дорогу…
В какой-то момент путь наверх Финчу с Арабеллой преградила глухая крышка люка. Из-за нее раздавался гул работающих механизмов. А еще до ушей заблудившихся в стенном лабиринте детей донесся приглушенный рокот метели. Люк вел в насосную рубку, которая выталкивала дым через штормовые щели во время бурь, но дети этого не знали и поняли лишь, что забрались уже едва ли не на чердак Уэллесби. Поднять крышку люка они не смогли, и им не оставалось ничего иного, как спускаться обратно.
Финча посетила мысль, что если мистер Эйсгроу действительно намекал им о побеге из котельной, то это была коварная изощренная пытка. Кто знает, вдруг Уолшш приказал своему дворецкому замуровать неугомонных детей в дымоходе. А что, это действительно было бы в духе злобного наследника «славного и древнего семейства» – пока Фанни думает, что они у него в плену, она выполнит все, что ему нужно.
С каждым пролетом, с каждой новой лестницей мысли мальчика становились все более рваными и непонятными. Он брел и карабкался уже исключительно машинально, почти не понимая, что делает. Финч не обращал внимания ни на жар, порой касающийся их лишь краешком, ни на угольную пыль, лезущую в глаза. Он уже не замечал, как делает судорожные вдохи у решеток воздуховодов и бессмысленно стучит по ним, пытаясь их открыть. Он даже забыл об Арабелле. Ему уже казалось, что это никакая не девочка, а его собственная тень ожила и бродит за ним по пятам, повторяет все его движения, все его вдохи.