Пуговицы
Шрифт:
— А это ещё что такое? Ты решила нас всех отравить? — она схватила блюдце с открытой банкой шпрот. — Ну, что за злыдня-то такая?!
— Вы сами сказали шпроты поставить.
— Не эти же. Другие. Я их вчера специально к столу покупала. Стокилограммовую сумку притащила. Думала, руки оторвутся. А эти просроченные, бестолочь!
— Но я их из холодильника взяла.
— А срок годности посмотреть нельзя было? Или позаботиться о здоровье других слишком обременительно для тебя?
— Я
— Не ври. Специально, небось, подсунула, а то я тебя, обормотку, не знаю.
Яга всегда считала, что все против неё сговорились и хотят навредить. И этот список вредителей возглавляла именно я.
— Ничего я не подсовывала. Хотела помочь.
— Помочь? Помочь отправиться мне в могилу?
Я взяла просроченную банку и понесла её в туалет.
— Куда! — завопила Яга.
— Выброшу их, раз они плохие.
— Совсем сбрендила? Оставь сейчас же! Это на суп. Миллионерша нашлась. Хорошие продукты в толчок спускать.
— Вы сказали, что это отрава.
— Что ж за поганка-то такая? Всё. Всё мне на зло делает, — она резко вырвала блюдце, на котором стояли шпроты, у меня из рук, и масло из банки выплеснулось прямо на её нарядное платье.
Яга ахнула, а я немедленно схватила со стола солонку и обильно посыпала на пятно.
— Пошла вон, скотина неблагодарная! — со злостью оттолкнув меня, Яга упала в кресло и разрыдалась.
— Что случилось? — из дальней комнаты выполз благоразумно отсиживающийся Кощей.
— Всё. Никакого дня рождения не будет. Этому платью уже десять лет и ни единого пятнышка! А теперь его только выбросить. И на что мне теперь новое купить? А? На что?
— У вас зарплата есть, — огрызнулась я.
— Да? Зарплата? А то, что я на эту зарплату тебя, тунеядку, содержу, забыла?
— Мда… — услышав про деньги, Кощей покачал головой. — Стыдно. Очень стыдно.
— Я, когда вырасту и работать пойду, всё вам верну.
— Когда ты вырастешь, нам уже ничего и не понадобится, — фыркнул Кощей. — Может, мы не доживём до того времени.
— Я уж точно не доживу, — сквозь рыдания проговорила Яга. — Она меня в могилу раньше вгонит.
— Туда вам и дорога, — не выдержала я, и, хлопнув дверью, ушла к ребятам в ТЦ.
Не смотря на дождь, кран на стройке продолжал работать, высоко поднимая громадные бетонные блоки и перенося их с места на место. Люди ходили под ними и даже не задумывались, что блок может случайно сорваться и в один миг превратить их в лепёшку. А может и задумывались, но другого выхода у них просто не было?
На следующий день гнев на Томаша немного стих, и я собиралась сказать Безилу, что задание отменяется. В конце концов, я сама дала Томашу повод думать, что пытаюсь
Однако после математики учительница дала Липе листок с контрольной, чтобы он посмотрел свои ошибки, и, пообещав скоро вернуться, вышла. Все остальные тоже ушли. Был последний урок.
Такой шанс упускать не стоило.
Опёршись обеими руками о стол, Липа склонился над последней партой, и, хмурясь, вглядывался в контрольную.
— Ты правда убил Надю? — подкравшись сзади, произнесла я таинственным шёпотом.
Липа вздрогнул, дёрнулся, листок медленно спланировал под соседнюю парту.
Не глядя на меня, он полез его поднимать.
— Тебе Лиза сказала?
— Какое Лиза? Да вся новостная лента этим забита. В телеге пишут и по телеку показывают. Сеня Липатов собственноручно укокошил училку физкультуры за то, что она называла его хануриком.
Липа обиженно поджал губы.
— Хочешь меня сдать полиции?
— Конечно. Учиться в одном классе с убийцей особо не светит. Вдруг ты и меня прирежешь?
— Ты мне не веришь, да?
— Неа, — я уселась на парту так, чтобы не дать возможности ему сбежать раньше времени. — Зачем ты это насочинял? Ты ушёл раньше всех. Сразу, как только Надя начала скандалить.
— Я вернулся, — с упрямой настойчивостью сказал Липа.
— Что же было дальше? Мне безумно интересно, как и где ты её убил.
— На улице, за гаражами. Когда она курить вышла. У меня был ножик.
— В столовой, что ли, стащил?
— Нет. У папы взял. Охотничий.
— Значит, ты прямо с ножиком на репетицию пришёл? Охотиться собирался?
— Я его всегда с собой носил.
— Зачем?
— От хулиганов защищаться. Потом выбросил. На следующий день.
— Ну, допустим. А растяжка?
— Я оставил Надю просто на земле. Вернулся в школу, руки от крови помыть. И как раз подумал, что нужно труп убрать. Нашёл растяжку, вернулся и упаковал её.
— Так… — я серьёзно покивала. — Упаковал. Очень правдоподобно. А теперь уточни, пожалуйста, где именно ты нашёл растяжку.
— Блин, — Липа воинственно вспыхнул. — Ну, что ты, как следователь, прицепилась? Нашёл и всё.
— Нет, не всё. Хочешь, чтобы я тебе поверила, говори, где нашёл.
— Я не помню.
— Знаешь, почему ты не помнишь? Потому что не нужно трендеть про то, чего не знаешь. Только мешаешь и путаешь всех. Никакой крови на Наде не было. Её никто не резал. Ясно? Её задушили, — сказала я это просто так, чтобы осадить Липу, но неожиданно поняла, что на самом деле понятия не имею, как именно её убили.