Пуговицы
Шрифт:
Бэзил громко расхохотался.
— У тебя в крови устраивать кипиш из ничего.
— Это не кипиш, а любопытство. Напиши Липе, — попросила я Лизу. — Пусть сходит туда и точно всё разузнает. Труп, может, и не покажут, но растяжку-то можно посмотреть.
— Смеёшься? — Фил скривился. — Нас взашей погнали, а Липа типа разузнает.
— Ради меня Липа сделает, что угодно, — похвасталась Лиза.
— Вот и напиши, — поддержала я.
— Давайте спокойно поедим, — Бэзил потянулся к крыльям, но в который раз наткнулся на руку Фила и раздражённо забрал
Хитро поглядывая, Лиза достала телефон.
— Спорим, узнает?
Фил недовольно пожал плечами, типа «делай что хочешь».
— Не нужно ничего узнавать, — проворчал Бэзил. — Придёт время, всё само выяснится.
Бэзил умел вредничать, как никто другой. Иногда просто, чтобы поспорить и показать характер.
— Как, интересно, это выяснится, если про растяжку, кроме нас, никто не в курсе?
— Просто попрошу сходить на разведку, — Лиза кокетливо подмигнула Бэзилу. — Пусть это будет для Сени испытанием, а то Фил не верит.
— Да, верю-верю я, — Фил попытался забрать у неё телефон, но Лиза уже быстро что-то написала и отправила.
Сеня Липатов был тихим, прилежным парнишкой, послушным и немного робким. Мы над ним посмеивались и нечасто звали куда-то. Но Лизу он любил беззаветно и выполнял все её прихоти. В основном, конечно, это касалось домашки, но иногда Сеня решался и на героические поступки, вроде того, чтобы отмазать её перед мамой, сказав, что от неё пахнет не пивом, а его домашним квасом, или прикрыть, когда она сбегала с уроков; несколько раз он подделывал для неё медицинскую справку и таскал у отца сигареты.
— Липа тогда растяжку и стырил, — пробурчал Фил.
В том, что он недолюбливал Липатова, не было ничего удивительного, потому что сам Фил особой преданностью Лизе похвастаться не мог и каждый раз был вынужден оправдываться, почему Сеня нашёл время её проводить, позвонить, написать, а он нет.
— Липа ушёл раньше нас, — сказала я. — Забыл?
Бэзил протянул мне крылья:
— На, поешь и успокойся.
— Я с того вечера вообще почти всё забыл, — с глупой улыбочкой признался Фил.
Лиза метнула в него гневный взгляд, а Бэзил понимающе хмыкнул. В тот день они оба завалились на репетицию пьяные.
— Если ты взял растяжку, а потом забыл, то это всё объясняет, — мне не нравилось, что они постоянно уходят от нормального разговора, пусть и не совсем серьёзного, потому что у меня просто свербело это обсудить.
— Ага, скажи ещё я ту тётку грохнул и в колодец запихнул, — продолжал отбиваться Фил. — До кучи. Вместе с растяжкой.
— Нет, ребят, правда, давайте вы просто сознаетесь уже, кто взял растяжку, — широко расставив локти, я облокотилась о стол и пристально, как на допросе, посмотрела на каждого по очереди.
Мне, правда, очень интересно, как та растяжка оказалась в колодце вместе с мёртвой женщиной. Я лично оставила её в нашем месте, а на следующее утро она пропала.
«Нашим местом» мы называли своеобразный тайник за цветочными горшками с огромными фикусами под
В нашем месте мы прятали всё, с чем нас могли спалить в школе или дома: сигареты, пиво, презики, косметику, пока это имело смысл. К одиннадцатому классу на сигареты уже никто внимания не обращал, Бэзил закупался пивом в Ашане вместе с дядькой и хранил его дома, бабушка Фила сама распихивала презервативы ему по всем карманам, Лиза красилась, не спрашивая маминого разрешения, а я… Мне никогда не нужно было ничего особо прятать, потому что у меня всё равно ничего своего не было.
Порванную растяжку с надписью «С днём рождения, любимая школа!» запихнули туда во время последней репетиции школьного концерта, посвящённого этому потрясающему событию. В тот вечер произошло немало неприятного, так что лишний раз нарываться никому не хотелось. Просто убрали её, чтобы не светить, когда директриса придёт ругаться, а потом собирались забрать и выбросить подальше. Но на следующее утро, когда вспомнили про это, растяжки там уже не было.
— Если мы будем знать, куда её выбросили, то станет понятно, где её нашёл убийца.
— Так, всё, — Бэзил обернулся к соседнему столику, где сидела парочка мусульманских мам с кучей малолетних детей. — Вам надоедливая девочка не нужна? Совершенно бесплатно. В хозяйстве бесполезная, но легко обучаемая.
Старшая женщина, сверкнув золотым зубом, добродушно рассмеялась, младшая, с трудом понимая его речь, насторожилась.
Я помахала им рукой:
— Здравствуйте!
Женщины покивали.
— Это наверняка маньяк, — вернулась к прежней теме Лиза.
Я задумалась.
— Про маньяков обычно слухи ходят. А у нас в районе давно ничего подобного не случалось.
— Так они специально на другой конец города ездят, чтобы никто не догадался, где они живут, — упорствовала Лиза.
— Скорей всего какой-нибудь несчастный мужик из девятиэтажки выкинул свою злобную жену с балкона, а она случайно в колодец провалилась, — выдал свою версию Фил.
— Или надоевшую любовницу, — добавил Бэзил.
— Вообще странно, что не расчленёнка, — Фил нарочно с противным причмокиванием принялся облизывать жирные пальцы.
— Пожалуйста, не нужно о таком, — Лиза ткнула его локтем.
— Кстати, расчленёнка намного логичнее, — подхватил Бэзил. — Но, если уж запалился, за неё срок больше дают. Типа предумышленное, с отягчающими. Ведь нужно ещё повозиться, пока отпилишь руки, пока ноги…
Стоило произнести волшебную фразу «не нужно о таком», как парней тут же прорывало. Можно было сколько угодно умолять не рассказывать про то, как в деревне у Бэзила режут свиней, как кошка сожрала на глазах живую мышь, как Фил ходил с отцом на охоту и застрелил зайца, как размазало под колёсами машин ежа — это лишь подзадоривало их ещё больше и заставляло дразнить нас с удвоенной силой.