Пункт проката
Шрифт:
– Н-нет, это все, пожалуй, не подходит...
Уинстон ужасно напрягся.
– Э-э-э... Остаются еще местные обращения: "гражданин", "товарищ"...
"Тамбовский волк тебе товарищ!" - эта странная фраза всплыла откуда-то из самых глубин сознания, из времен прадедушки-жулика. Я спохватился, что далекий предок начинает брать надо мной слишком большую власть (в данной ситуации немудрено!), и предложил:
– Знаете что, зовите меня просто "сударь".
– Слушаю, сударь Авель. Какие будут указания?
–
Не верьте, не верьте, если будет сказано вам: неприятно, когда подчиненный стоит навытяжку и ловит каждое слово! Врут! Очень приятно. Даже если подчиненный ваш - всего лишь угодливый бармен Уинстон из мафиозного подвальчика. Тут не суть важна, а форма. На многих она подействовала, не устоял и я...
– Видите ли...
– начал я, в задумчивости расхаживая по комнате.
– Мне нужно...
– Будет сделано, сударь Авель!
– гаркнул Уинстон, выпучивая глаза.
– Вы не дослушали. Дело в том, что мне необходимо...
– Будет сделано!
– ...узнать, где находится...
– Будет сделано!
– ...мой ко...
– Будет сделано!
– Да заткнитесь вы!
– неожиданно для самого себя прикрикнул я.
Бармен стоял навытяжку. От усердия он выпучил глаза так далеко, что если бы носил очки, они давно оказались бы на полу.
Я спохватился и заговорил мягче.
– Хм, так вот... Где находится мой корабль. Как бы это разузнать?
Уинстон преданно молчал.
– Можете говорить, - разрешил я.
– Виноват-с, кораблик космический?..
– Естественно. Конструкции "Дрендоут-14".
Бармен возвел глаза горе и задумался. Наконец его арифмометр выдал решение задачи.
– Есть у нас человечек... В Горэкономуправленин. К завтрему он все и узнает-с...
– Завтра? А... забрать корабль оттуда можно будет?
– Так точно! Ноу проблем-с!
– Ну-ну, ладно тогда... я прошелся по комнате. От военной лексики Уинстона на душе стало как-то спокойнее. Я вольно развалился в кресле и заложил ногу за ногу.
– Послушайте, Уинстон... Кстати, вы не против, если я буду так вас называть?
– Почту за счастье-с!
– Ну, хорошо, хорошо, молодец... Можешь сесть. Послушай, Уинстон... Да ты сиди, сиди! Послушай, Уинстон, тут у вас начальник полиции...
– Есть такой-с!..
– Да, так вот он грозился меня поймать. Как ты думаешь, он сюда не придет?
– Так точно! Придет!
– Что такое?
– я вскочил и отбежал к окну.
– Как, то есть, придет? Когда?
– Когда прикажете, сударь, тогда и придет, - Уинстон тоже вскочил и сделал руки по швам.
– Начальник полиции вместе с другими лейтенантами дожидается в приемной-с. Сейчас изволите принять?
Я неспеша опустился обратно в кресло.
–
– Слушаюсь. Как угодно-с...
– бармен, кланяясь, попятился к двери.
– Да брось ты это сюсюканье!
– раздраженно сказал я.
– "Угодно-с", "в приемной-с"... Надоело!
– Так точно, брошу!
– вытянулся Уинстон.
– Будет сделано!
Я внимательно посмотрел на него и понял: да, будет. Такой сделает. Все, что прикажут.
Глава 10
Сэкономленный
Черт меня дернул пойти погулять по городу!
Теперь, когда все позади, совершенно ясно: останься я тогда в номере отеля "Тихий уголок", ничего не изменилось бы - все было предусмотрено заранее, рассчитано, спланировано. Десятки раз задавал я себе этот вопрос, и десятки раз отвечал сам себе: нет, ты не мог повернуть ход событий. И все-таки... Может быть, все пошло бы по-другому, останься я тогда в номере с кроватью под балдахином? Может быть, может быть... Но я ушел.
И опять агатовый лимузин неотступно следовал неподалеку. Только вместо Эрнесто за рулем сидел бармен, а еще двое дюжих молодчиков разместились на заднем сиденье.
Рука, задетая во время кислотного дождя, поджила. Старую куртку сменил строгий костюм. Мафиози обязались через пару дней доставить корабль, куда мне будет угодно. Надеюсь, понятно, почему я вновь ощутил себя беззаботным туристом, проводящим отпуск на чужой экзотической планете.
Собственно, особой экзотики вокруг не было. Сильное впечатление осталось, пожалуй, лишь от Главного хранилища, располагавшегося все на той же площади рядом со зданием Главэкономупра.
Колоссальный бетонный куб, каждая грань которого равнялась доброй сотне метров, подавлял все вокруг. Ни единого окна, украшения или плаката не нарушало глухую монотонность бетона. Это было олицетворение надежности, незыблемости, государственного порядка.
Я поманил машину пальцем и спросил у подскочившего Уинстона, где тут вход. Оказалось, что в хранилище ведет тоннель, проложенный глубоко под землей и соединяющий здание с Горэкономупром - Городским управлением по осуществлению 100-процентной экономии, если говорить точнее.
– Экие строгости, - заметил я.
– А что там хранится-то? Деньги? Драгоценности?
– Что вы, сударь, - ответил Уинстон (он значительно осмелел с того момента, как стал моим телохранителем).
– Здесь денег нет. Здесь Отчет.
– Отчет? Это о чем же?
– Говорят, обо всем. Мы не лезем в эти дела. Вот если бы тут были деньги, драгоценности, - ух, мы бы их бы!..
И он показал руками, как они бы их бы.
Я не стал ломать голову над чужими загадками и поинтересовался, нет ли тут поблизости музеев.