Пустоши Альтерры. Книга 2
Шрифт:
“Я всё равно в ловушке.”
— Ты этого не знала? — насмешливо шепнула Анабель.
Лисса стиснула зубы, распахнув дверь, шагнула наружу — и сразу почувствовала взгляд.
Лениво опершись плечом о деревянную стойку у входа, Кляп выглядел так, будто просто коротает время. В одной руке держал металлическую флягу, пальцы крутили крышку туда-сюда — небрежно, рассеянно.
Боевик увидел спутанные влажные, прилипшую к телу рубашку, дрожащие пальцы, сжимающие пояс. Видел, как глубже, чем нужно, вздымается грудь, выдавая
И тогда Лисса поняла: он не искал её всю ночь, просто ждал. Пока страх сделает своё дело, усталость пробьёт все щиты. Пока не останется единственного пути — к нему.
Теперь он мог позволить себе насладиться этим моментом.
Кляп ухмыльнулся — лениво, с лёгкой тенью насмешки, потом тихо цокнул языком, словно разочарованно.
— Ну и ну… — протянул он, растягивая слова, словно пробуя их на вкус, позволяя им неторопливо разлиться в воздухе. — Ты только посмотри на себя. Вымылась, приоделась… Прямо красавица.
Лисса не ответила, убийца продолжал смотреть. Слишком внимательно, долго, с откровенным, изучающим интересом, заставляя её ощущать каждый сантиметр собственной кожи.
Взгляд медленно скользил по ней, цеплялся за малейшие детали, задерживался дольше, чем следовало бы, и Лисса видела, что это значит.
Заметила, натянутую тонкую ткань брюк, тело выдаёт реакцию, о которой тот даже не задумывается. Он возбуждён.
От её тела, страха, загнанности, от самого осознания, что она в ловушке.
Лисса попыталась вдохнуть глубже, воздух провалился внутрь с хрипом.
— Мне пора на смену — голос звучал медленно, почти ласково, намеренно растягивая каждое слово, давая ей время прочувствовать их, впитать, дойти до этой мысли самостоятельно. — А потом…
Кляп медленно качнул головой, усмехнулся, сделав едва заметный, ленивый жест, словно выражая лёгкое разочарование в том, как легко всё получается.
Развернулся и ушёл. Голоса посетителей в мотеле продолжали звучать, шаги раздавались на деревянном полу, кто-то переговаривался, всё это словно существовало отдельно.
В груди болезненно сжалось, превратившись в ледяной ком. Время вышло.
Если она не сбежит сегодня, ночью всё будет кончено.
Лисса шагала по узким улочкам Грейвилла, сжимая ладонь в кулак и снова разжимая, машинально втирая пальцами в кожу холод жетона, чтобы отвлечься.
“Ты чувствуешь? Это цена свободы, Лисса. Не слишком высокая?”
Оставался один день, чтобы исчезнуть и три выхода.
Первый — уйти в пустошь.
Дождаться темноты, как-то выскользнуть за ворота, уйти в ночь и бежать, пока город не останется за горизонтом, а страх не останется позади.
Логично? Самоубийственно.
За Грейвиллом только голая, беспощадная пустошь, пропитанная смертью.
“Вайль уже однажды показала тебе, что бывает с теми, кто идёт в путь без защиты. Хочешь повторить?”
Лисса вздрогнула. Даже
“Без колёс ты не доживёшь до рассвета.”
Второй вариант — купить машину.
Грейвилл был маленьким, но машины продавались. Старые, ржавые, дорогие. Можно было бы выбрать, заплатить и уехать.
“Ты правда веришь, тебя кто-то выпустит?”
“А когда водить научилась?”
Краегор не учил детей управлять многотонными машинами. Там либо ходили пешком, либо ехали с кем-то. Для местных водить было естественно.
Для неё — нет.
Третий вариант — спрятаться в караване. Рискованно, едва выполнимо, однако открывало шанс на выход.
Караваны брали только проверенных. Их защита была слабее, чем стены форпостов, потому посторонних в рейд не пускали, а уж беглянку с погоней за спиной — тем более. Можно попробовать спрятаться среди ящиков, затаиться в углу, сделать ставку на удачу.
“Или ты просто поставишь на свою глупость?”
— Заткнись — вслух сказала Лисса.
“О, милая. Я только начинаю.”
Анабель шагнула ближе, едва уловимо скользнув в сознание, тёплая, обволакивающая, предлагающая самый верный вариант.
“Просто пережди.”
— Что?.
“Почему нет? Ты же знаешь, это разумно.”
— Это…
“Ты не сбежишь. Ты это поняла. Я это поняла. Ты можешь просто… не бежать.”
Лисса стиснула зубы.
“Переждать, Лисса. Потерпеть. Кляп рано или поздно потеряет интерес. Все теряют. Тебе просто нужно смириться. Сжаться в угол, подождать, пока он насытится, пока ему надоест играть, пока он переключится на кого-то ещё.”
— Нет!
Караванов сегодня не было, по графику никто не приедет, трасса пуста, Грейвилл заперт.
“Ты в ловушке.”
Последний вариант.
Залётные. Одиночки. Те, кто появляется без предупреждения: курьеры, наёмники, торговцы-авантюристы, лихачи, решившие пересечь пустошь в одиночку. Люди, для которых риск — воздух, а опасность — топливо, подстёгивающее двигаться дальше.
Если кто-то из них появится — хоть один — будет шанс.
Уговорить, заплатить, отдать всё. А если никто не появится?
Полдень.
Ворота Грейвилла молчат.
Лисса сидит в тени, вдавившись спиной в холодную стену, вглядывается в улицы, ловит звуки, пытается различить в этом бесконечном, рутинном шуме хоть что-то новое — рык двигателя, чужие шаги, незнакомые голоса.
Форт остаётся таким же, каким был утром. Безразличным. Замкнутым. Запертым.
“Теперь ты видишь?”
Анабель тянется к ней, мягко, спокойно, как всегда в тяжёлые моменты.
“Ты проиграла.”
— ….
"Никто не приедет, помощи ждать неоткуда. Им не узнать, что ты хочешь выбраться. Ты — просто ещё одна загнанная в угол девочка. Сколько таких было до тебя? Что делает тебя особенной?"