Пустотный Рыцарь
Шрифт:
На следующий день раздался звонок в дверь. Алан, резко подскочивший, обнаружил, что он проспал половину дня. Открыв дверь, молодой инквизитор встретил отца Александра, на лице которого была невнятная смесь эмоций. Толи он был рад, толи зол, толи в смятении.
– Ты всё ещё спишь?!
– Да. Здравствуйте, отец…
– На тебя не похоже. Кто меня мучал фразой: «Кто рано встаёт, тому бог подаёт?». И ведь добился своего. Теперь я
– Хе-хе… Да…
– Пришли результаты тестирования.
– И… и как? – взволнованно спросил Алан.
– Неплохо. Но от тебя я ожидал большего. Особенно по такой глупости как киберимплантация… Даже представить не могу, что может у тебя вызывать эмоциональные всплески, хотя ты говорил правду… Просто знай, что это твоё слабое место, но… так или иначе, теперь ты можешь стать инквизиторо, малыш. Поздравляю.
– Не могу, падре.
– Что? Почему?
– Я об этом и хотел поговорить…
Алан прошёл на кухню, где было попросторнее. Он поставил Александра подальше и сказал ему не вмешиваться. Начав сжигать свою руку, молодой инквизитор успокоил своего чуть не подпрыгнувшего на месте наставника. А после, когда пламя рассеялось, у отца Александра чуть не отпала челюсть.
– Ч-ч-то? Это?
– Я это обнаружил, когда меня ранил одержимый. Поэтому на мне не было ран. Хотя, я должен был умереть.
– Невозможно…Ты…Когда ты успел? Я… – отец Александр потерял дар речи, а Алан, наблюдая за горечью в глазах учителя, продолжал.
– Я никогда не ощущал такой прилив силы и скорости. Одержимый в страхе бежал от меня и забился в угол, где я его прикончил пламенем, которого никогда и нигде ещё не видел. Но я не знаю, когда, кто, зачем и почему это со мной сделал. Кто я теперь, отец? Что я?
– Ты…, – отец Александр встал и подошёл к Алану, положив руку ему на плечо, – Ты всё ещё Алан Ноубл. Мой ученик. И это… Я знаю, что ты говоришь правду. Ты бы такое никогда с собой не сделал. Да и полиграф тоже самое показал… Но теперь понятно, почему эта тема тебя так сильно беспокоила…
– Что мне делать? Надо рассказать всё в комиссии или…
– Нет!
– Что? Но…
– Алан, ты… пойми… Если бы Церковь сама сделала себе киборга… Или как король делает себе послушных гвардейцев – машин для убийств – это одно. Но когда какое-то сверхтехнологическое чудо кибернетики, о котором они ничего не знают, появляется из неоткуда, то это вызывает страх. Они тебя отправят в лаборатории, ставя опыты похлеще, чем на одержимых. Пытаясь понять, что ты такое.
– Я бы тоже не отказался понять… Это неправильно, отец! Как я смогу в глаза смотреть своим соратникам? Как я могу изничтожать зло,
– Ты не являешься злом. Зло – оно в душе. Не в теле. Твои помыслы и душа чисты. Это главное. А насчёт этого… чьих бы рук это не было дело, сомневаюсь, что он хотел чего-то добиться через тебя. Иначе бы не оставлял на улице.
– Но что если я… если я какой-то спящий агент… каирхатсу, высших… я не знаю.
– Тогда это на моей ответственности. Не на твоей. Договорились?
– Эх… При одном условии.
– Каком?
– Мы должны узнать, кто это сделал.
– Хорошо.
– Тогда договорились.
– Завтра будет Священная Акколада. Постарайся не забивать себе голову этим. Ты всё ещё тот же человек, Алан. Не забывай это.
На Акколаде, где собралось множество духовных лиц и таких же будущих инквизиторов, Алан исповедался в грехах совершённых, дал обет безбрачия, чтобы душу обезопасить от демонов, ждущих его утрат; причастился и был готов принять на свои плечи золотой клинок Михаила перед кардиналом Портамином Луксом – наставником для всей Священной Инквизиции. Это был пожилой мужчина с блестящей плешью и бородой. Его длинная белая роба, его тяжёлые брови с сияющими зелёными глазами давили на будущего инквизитора своей проницательностью. Словно кардинал смотрел на его смятённую душу. От того Алану было ещё более стыдно вставать на колено перед таким достойным и важным человеком, будучи осквернённым тёмной технологией.
– Клянёшься ли ты, Алан Ноубл, перед ликом Господа-Бога и воплощением его Великой Воли Хонсу хранить душу свою чистой и свободной от грешного мрака, даже когда руки твои будут в крови злой? – заговорил Портамин Лукс.
– Клянусь.
– Клянёшься ли оберегать Церковь и веру нашу от сил нечистых, что оскверняют умы и души людей слабых и грешных?
– Клянусь.
– Клянёшься ли ты телом своим заслонять слабых от влияния и оружия дьявольского, чего бы тебе этого не стоило?
– Клянусь.
– Да благословит Господь силу души твоей в борьбе со злом великим. Пусть не поглотит тебя скорбь, не пожрёт алчность и не опалит злоба на пути твоём священном. И да настанет час освобождения от клятвы твоей лишь в момент встречи с Ним. Аминь.
Поздравив своего ученика после церемонии, отец Александр предложил ему сходить отпраздновать это. Хоть Алан и отказался, ссылаясь на отсутствие настроения, Александр не хотел слушать отмазки. Взяв по Туту-Биту и по кофе, они уселись на улице за столик, купаясь в лучах Хоуку. День был солнечным и пёстрым. Будто бы с того ни с сего все решили устроить праздник.