Пустотный Рыцарь
Шрифт:
В день X по Литургинии ходило несколько сотен инквизиторов, что буравили взглядом каждого прохожего. Для людей было обычным делом нервничать и паниковать при виде Инквизиции, но, когда их столько, многие начинали спешить по домам или уезжать куда подальше. Казалось бы, с ними могли улизнуть и одержимые, но они не могли покинуть своего лидера. Они понимали, что им нужно будет защищать его. Они понимали, что сегодня умрут. План был в том, что так или иначе один из одержимых не выдержит такого напряжения. Так и случилось. Отец Гавриил со своим напарником Урисом проходили мимо небольшой толпы подростков, что остановилась у перекрёстка. Одного из них одолел страх, паника от тяжёлого взгляда инквизитора. Его пытались успокоить, но Гавриил с Урисом
– Ты одержимый?
– Н-н-е-ет!
– Ты не врёшь. Но твои друзья лгали. Вернись-ка домой и скажи своим родителям забаррикадироваться дома. Указ короля. Ты меня понял? Отвечай!
– Д-д-а, сэр!
– Вот и славно.
– Отец, у нас гости! – воскликнул Урис.
Двух инквизиторов начали окружать одержимые. Многие из них выходили прямо из машин, из ближайших магазинов, забегаловок. В то время как обычные люди в кошмаре пытались либо убежать, либо уехать, либо спрятаться.
– ВЫ УБИЛИ ДЕТЕЙ НАШИХ! – обвиняли одержимые единым гласом воинов света. С их глаз лились слёзы, а на руках скапливалась красная фибра, – ВЫ ПОЗНАЕТЕ СТРАХ. ВЫ ПОЗНАЕТЕ БОЛЬ. СВОЮ И ДРУГУЮ.
Алан и Александр смотрели за этим со спутников и камер в к.ларе, что завис над районом в новиде, поэтому был совершенно невидим. Гавриила и Уриса окружили несколько десятков одержимых. И бой только должен был начаться. Но Тэнэлукем переключил канал. На других камерах он видел, как одержимые теряли контроль. Как гнев передавался от одного к другому. А инквизиторы тем временем обрушивали на них свой праведный и смертоносный свет. Убедившись в том, что план сработал, Тэнэлукем выключил дисплей и жестом показал, что должна быть тишина. Отец Григорий, что был лысым и слепым, а поэтому носил чёрные очки, открыл дверь к.лара и глубоко выдохнул. Перед ним светило Хоуку, под которым был открыт весь район, погружавшийся в хаос. Григорий выдвинул указательный палец и как компас стал пытаться нацелиться на «полюс», что притягивал его. Он остановился на театре Холи-Фил. Громадное, разноцветное здание, выглядевшее как взрыв эмоций. В основном, в нём преобладал красный цвет. Тэнэлукем что-то показал отцу Акхазриелю, после чего второй заговорил:
– Настал час для праведного суда! Вся фибра одержимых тесно связана с этим местом. Там слияние всех осквернённых душ. Там таится Дьявол. Отец Тэнэлукем разберётся со всеми остальными, кто может нам помешать. Мы же найдём чудовище и отправим обратно в Ад!
– Тэнэлукем будет один? – спросил Алан, но никто ему не ответил. Тэнэлукем лишь кивнул, не вызвав этим более не у кого удивления.
Когда к.лар завис над Холи-Фил, Тэнэлукем спрыгнул вниз, не дожидаясь посадки. Алан широко раскрыл глаза, не понимая, что произошло. Но остальные инквизиторы, все из которых были заметно старше его, даже глазом не моргнули.
– Он так часто делает, – объяснял Акхазриель, махнув рукой. Его длинные чёрные усы подчёркивали его улыбку, – Отсутствие терпения и тщеславие его погубят однажды.
– Разве в Инквизицию принимают с такими качествами?
– Главное, чтобы рука не дрожала, когда видишь смерть и испытываешь боль. А на всё остальное… У меня был раньше товарищ, тоже страдавший от гордыни. Но силён и телом, и духом, и фиброй. И однажды… точно также побежал вперед остальных. Ему вспорол горло какой-то мальчишка-одержимый.
– Слабоумие и отвага… Ты
– Про него, про него. С таким именем так помереть…
– Главное не повторять его ошибок.
– Тэнэлукем уже повторил, – заметил Алан.
– Это если он умрёт, – усмехнулся Григорий.
Спустившись на крышу-террасу, инквизиторы не встретили никакого сопротивления. Григорий показал место, в котором нужно пробить пол. Отец Александр приложил ладонь к полу и сделал ювелирную круглую трещину. А после здоровенный кусок пола будто примагнитился к его руке, и отец аккуратно положил его рядом с отверстием. Одиннадцать инквизиторов аккуратно спустились в какой-то кабинет. Здесь они застали врасплох молодую пару, что в обнимку забились в угол. Они лишь обречённо взглянули красными очами на Алана, а затем друг на друга в их последнее мгновение. Из этого кабинета было видно весь зал, в котором было совершенно пусто. Лишь одна фигура в бордовом смокинге на сцене стояла спиной к рядам, освещённая ярким синеватым светом. Это был Генго-Мом. Инквизиторы бесшумно спустились в зал, устранив лишь несколько противников. Хоть было абсолютно тихо, даироканом они чувствовали, что за стенами происходила настоящая резня. У Алана вспотела спина от кошмара, которым представился ему Тэнэлукем, чья фибра изничтожала всю другую. Но он быстро собрался, успокоив себя мыслью, что этот монстр на их стороне. Зайдя в зал, инквизиторы начали рассредотачиваться, чтобы окружить врага. Часть зашла за кулисы, чтобы отрезать от путей отхода Генго-Мома. Но Алана не покидало чувство, что что-то не так. И что почему-то этого никто не замечал. Ведь лидер одержимых так и продолжал просто стоять, абсолютно не двигаясь.
Вдруг свет погас. И от Генго-Мома стала излучаться тёмно-красная фибра. Он повернулся к залу и заявил:
– Вы уже заняли места, мои дорогие зрители? Пришли ли вы посмотреть моё выступление? Или же сами хотите принять в нём участие? – это был на вид мужчина средних лет с уложенной стрижкой и бородой, чей кончик смотрел вперёд. В белоснежных перчатках он держал трость из литого дерева. Что поразило всех, так это его яркие голубые глаза, светившиеся даже в красном свете его фибры, – Ответа от вас не дождёшься… Впрочем, как и от вашего покровителя, что сидит где-то там… И смотрит на своё собственное шоу. Где каждый страдает душевно и телесно, моля Его о помощи. Всегда было интересно, что для него наша жизнь? Драма? Или комедия? А может, это просто проба пера? Как вы считаете, священники?
Раздались выстрелы. Никто даже не заметил, как Генго-Мом увернулся, но после все застыли. Никто не мог пошевелиться. Тьма зала рассеялась краснотой, что заполонила глаза. А лидер одержимых превратился в тёмное облако, из которого смотрели два алых ока.
– На колени! – Почти все инквизиторы сели на колени, трясясь и крича в бессмысленном сопротивлении. Лишь Алан, Александр, Акхазриель и Григорий смогли выстоять, лишь слегка накренившись, чтобы лицезреть грядущий кошмар наяву, – Да расцветёт новыйсад!
Облако превратилось в ослепительный алый свет. Во всех севших начали прорастать шипастые розы, разрывавшие их плоть изнутри. Кровь заполоняла их гортань, лёгкие, глаза. В предсмертных воплях их сознание погибло, когда цветы проросли из головы. Отец Александр со всей своей силой воли встал и смог запустить кол прямо в алый свет. Генго-Мом воплотился и получил кол в живот, а его тестуануром разрушился. Но восемь трупов инквизиторов всё ещё были в цветах.
– Непонравился этот спектакль? Что ж, у меня естьещё один номер!
Генго-мом вынул кол, и его окутало колоссальное количество тёмной фибры, поглотив хозяина в момент, когда пули и колья инквизиторов пытались поразить одержимого. Из этого пульсирующего пучка проросли гигантские ростки, что врезались с безумной скоростью в поверхности зала. На ростках расцветали кровавые лепестки и листья. А в чёрном пучке зарождался красный свет.