Пустой мир 3. Короны королей

thelordofthedark

— Так вы действительно собираетесь начать с ними переговоры? — поинтересовался Квенти, присаживаясь на скамейку. — Мне казалось, что после того, как вы захватили последнего выжившего наследника, гористарский феод перестал быть самостоятельной единицей…

— Так и было бы в более спокойное время, — согласился Эдвард, медленно потягивая тонизатор из своего стакана, — однако в военное время мы так и не смогли обеспечить нормальный контроль над всеми территориями феода, ведь другие фронты вытягивали слишком много сил. Из-за этого гористарские вассалы смогли организовать что-то вроде сопротивления… или самоопределения. А может быть, в этом виноват сам граф Фларский, прихвативший столицу, но так и не додумавшийся ввести сюда больше войск,

чтобы взять феод под контроль… Виноватых можно искать долго, но это все равно ни к чему не приведет. Надо искать пути решения…

— И ради этого вы согласны даже вернуть власть остаткам гористарского рода? — удивился Квенти, но Эдвард только отрицательно покачал головой.

— Достаточно будет, если гористарские вассалы поверят в такие намерения, — изобразил усмешку тристанский барон, — а для того, чтобы тебе поверили враги, нет ничего лучше, чем недоверие друзей. Запомните это, Квенти. Ваши союзники не монолитные фигуры на доске, а части общей схемы, которые можно и нужно использовать.

— Господин барон, прошу прощения, к вам прибыл посланник от господина Де Семпри, — один из адъютантов появился у двери и низко поклонился. — У него срочное сообщение, касающееся созыва гористарских феодалов.

— Проводите его в приемную, я скоро подойду, — сказал Эдвард, повернувшись к адъютанту. Когда тот вышел, отставил стакан и коротко кивнул Квенти, — на сегодня наша тренировка закончена. И, думаю, ваши вассалы вас тоже заждались. Если будет возможность, передайте привет герцогу Асскому, он должен быть в расположении ваших войск.

— Я еще задержусь немного, — ответил молодой карийский барон, кивнув на лежавший рядом тренировочный меч и о чем-то задумавшись, — отработаю удары на манекенах. Нужно запомнить то, что узнал сегодня.

— Как вам будет угодно, — согласился тристанский барон, прежде чем выйти из зала. — Вполне вероятно, что вскоре нам придется отбыть на гористарские территории, будьте готовы к этому.

В столице бывшего Гористарского графства командовал наместник Фларского графа, превративший город в сплошной военный лагерь вкупе с эвакуационными пунктами и госпиталями. Мыс Харкии был превращен в крупнейшую базу снабжения во всем регионе, на которую опиралась большая часть военных операций войск феода на территории Рейнсвальда, и потому жизнь здесь кипела. Бывший дворец Гористаров за это время успел стать штабом фларского командования, но как только Эдвард сюда прибыл, специально для него выделили кабинет, раньше принадлежащий Михаэлю. И хотя от прежней обстановки там почти ничего не осталось все равно барону было немного не по себе во дворце, где не так давно жил и работал человек, погибший от его клинка.

Около дверей в кабинет уже стояло несколько посыльных и беспокойно метались в воздухе сервисные дроны с донесениями. Проходя через приемную и глядя на гору инфопланшетов на столе секретаря, Эдвард порадовался, что успел освежиться, переодеться и принять стимуляторы. Он провел в тренировочном зале всего лишь три часа, но этого оказалось достаточно, чтобы дела скопились, грозя превратиться в лавину, накрывшую с головой. Прежде чем зайти в кабинет, барон предупредил секретаря, чтобы распределила посыльных по важности сообщений, получил в ответ понимающий взгляд — некоторые дела не требовали его личного вмешательства — тяжело вздохнул и открыл дверь.

Кроме стола, предназначенного для обсуждений, и его личного рабочего места в кабинете почти ничего не было, только в углу стояла капсула с его боевым костюмом, заключенная в чуть заметно мерцающее защитное поле. Задержавшись возле нее на секунду, чтобы окинуть быстрым взглядом, Эдвард направился к своему столу, одним жестом активировав рабочую панель.

— Сир Де Вантес, — он вызвал командный центр в Розмии. Сигнал прошел не сразу, только через полминуты над столом обсуждений возникла трехмерная голограмма его генерала, стоявшего перед считывающей камерой видеосвязи так, что виден был лишь по плечи. Де Вантес

потерял в боях с тоскарийскими силами своего отца, и теперь занял его место, стремясь верным служением доказать, что не опозорит честь семьи. По его лицу было видно, что тоже держится на одних стимуляторах, но единственное послабление, которое он себе позволил — расстегнутая верхняя пуговица на воротнике мундира.

— Господин барон, рад вас видеть в добром здравии, — поклонился генерал. — Позвольте узнать, что заставило вас связаться со штабом лично?

— Пока что я еще командую операцией эвакуации Розмийской столицы, — напомнил Эдвард. — Поэтому извольте доложить текущую ситуацию. С момента вашего последнего доклада прошло уже больше десяти часов.

— Ситуация стабилизировалась, господин барон, — кивнул Де Вантес, поняв причину вызова. — После объединения наших сил с группировкой остезейских и фларских воск, мы провели несколько контратак и остановили наступление саальтских сил. Пять часов назад мы вступили в контакт с остатками розмийского гарнизона. Поразительно, но к этому моменту они все еще удерживали почти половину города. Их командующий, как вы и предполагали, командор Стивки, оказался невероятно талантливым в плане организации обороны и диверсионной борьбы в городских условиях. Однако с ним очень тяжело работать…

— Насчет Стивки… — вспомнил Эдвард. — Я не знаю, как к нему отнесется наш претендент на престол, но подготовьте группу для его ареста. Как только операция завершится, этот наемник должен быть обезоружен и захвачен. За ним числится слишком много преступлений против короны, чтобы их могли покрыть даже его последние действия… И почему именно с ним тяжело работать?

— Он совершенно не щадит солдат, — ответил Де Вантес, — ни вражеских, ни своих, ни союзных. Его методы эффективны, но опустошают даже его собственные ряды. Потери превосходят все допустимые пределы, пусть даже успехи и выше ожидаемых. Кроме того, он невероятно принципиален и жесток. Большая часть штаба розмийского командования к моменту установления с ним связи была расстреляна собственным командующим или отправлена на передовую за некомпетентность, — особенно генерал выделил последнее слово, пожав плечами, — и тем не менее я могу с уверенностью сказать, что если бы не этот человек, Кастерфакт давно был бы сдан.

— С начала операции прошло чуть больше сорока часов, — уточнил Эдвард, возвращаясь к начальной теме. — Как продвигается эвакуация города?

— После того, как мы стабилизировали линию фронта, началась эвакуация беженцев и гражданского населения, войска снабжения и склады только подготавливаются, — сообщил Де Вантес, — для завершения эвакуации столицы нам необходимо еще около ста часов. Даже по самым неблагоприятным прогнозам, мы сможем удерживать нынешнюю линию обороны с допустимыми потерями еще порядка двухсот часов, если противник не будет предпринимать полномасштабных наступлений на этом участке.

— Если ситуация изменится, немедленно сообщите, — приказал Эдвард. — Возвращайтесь к своим обязанностям. Конец связи.

С началом операции у розмийской столицы и контрударом рейнсвальдских войск, силы Саальта прекратили масштабные действия в этом секторе, перейдя к активной обороне и продолжая вести наступление только в направлении самого города, втягивая объединенные войска в изнурительные городские бои. Именно это больше всего волновало Эдварда — у противника все еще сохранялось численное преимущество на земле, хотя в воздухе удалось добиться баланса сил, пусть даже большая часть операций флота была направлена на охрану эвакуационных коридоров. Противник явно щадил свои силы, значит следовало ждать подвоха, и когда переброска значительной части войск в пределах острова могла занять всего лишь несколько часов, нового удара можно было ожидать откуда угодно. Поэтому тристанский барон переключил голограмму на изображение карты Рейнсвальда, пытаясь представить себя на месте Аллирда и решить, как бы сам действовал в таких условиях.