Пустой Сосуд
Шрифт:
– Это что за место? – сморщившись, спросил Эши. – Притон какой-то.
– Притон, питейное, курильня, ночлежка, переговорная, – беззаботно отвечал Руй. Голос его заметно сел с последней настоящей встречи. – Если тебе тут рады, то «Жало» будет тем, что ты пожелаешь.
– Не думаю, что мне тут рады.
– Рады-рады, – Руй издал глухой смешок. – Раз рады мне, то рады и моей семье.
«Семье», – повторил Эши про себя и фыркнул.
Заполненная стонами утроба коридора закончилась увитой сухими побегами аркой. Видимо, хозяева намеревались разбить уютный сад на задворках
– Похоже, в Зан-ар-Дум ты заглядываешь редко, – подметил Руй, усевшись.
Ближайшим источником света – помимо россыпи звёзд далеко вверху – был факел возле арки, что вела в здание. Этого хватало, лишь чтобы придать чертам старшего брата зловещую мрачность.
– Редко, – Эши кивнул. – И меня это вполне устраивает.
– Зря ты так, – в темноте блеснула желтоватая улыбка Руя. – Здесь не так плохо. Во многом лучше Ашмазира, я бы сказал.
– Ты бредишь.
– Может быть, – допустил Руй. – Налакался я неслабо. Ты бы знал, братишка, как я скучал по хорошей раяхе… Альдеваррцы во многом хороши, но выпивка их – всё равно что верблюжья моча. Вино? Тьфу! Давленный виноград, можешь поверить? Сладость с кислятиной вперемешку – и никакой радости.
– Руй… – Эши-таки уселся на второй диван.
– Боги, как давно мы не виделись, – старший брат смотрел куда-то в сторону и завороженно тряс головой. – Сколько лет, Эши…
– Четыре года, – пояснил тот изумлённо. – Я думал, ты помнишь.
Руй рассмеялся до хрипоты.
– Помню, конечно, – сказал он. – Это я так, поговорку альдеваррскую припомнил.
Эши покивал и вздохнул. Ещё вернувшись в первый раз, спустя три с лишним года в альдеваррском войске, Руй стал говорить об империи с придыханием в каждом слове, а в глазах его при этом вспыхивала искра лёгкого безумия.
– Я и забыл, – произнёс младший брат. – Ты же теперь один из них: вот и поговорками чужими бросаешься.
– Остынь, Эши, – Руй потряс выставленной ладонью. – Я воевал с альдеваррцами и за Альдеварр, мы вместе высаживались на Годаранских островах. Конечно, я по-другому на них гляжу после такого.
– Они нелюди, Руй! – Эши стиснул челюсти. – Они умеют только брать, бить и угрожать!
– Законники не говорят за весь Альдеварр, – старший брат засопел и откинулся на спинку дивана. – Они бывают разными. Простые мужики – там, в армии – они такие же, как мы с тобой.
– Не знаю я, какие там бывают мужики, на если законники не говорят за Альдеварр, то за них должен говорить их император, – Эши поёжился: пусть ночи в жаркую пору оставались тёплыми, прохладу навеяли воспоминания. – Мы вместе смотрели на него в тот день, когда нас чуть не затоптали, помнишь? А то, что он говорил потом, когда уверял, что ничего для нас не изменится? Враньё, брат. Подлое, поганое враньё – всё, на что способен Альдеварр. Вряд ли в Зан-ар-Думе об этом говорят, но они даже отобрали храм у Великого Змея!
– Я знаю, – угрюмо сказал Руй. – Потому я и оказался
Эши сощурился. Судя по всему, ещё до того, как законники добрались до храма, Руй лазил по зарослям у ограды их плантации, пугая Сайат.
– Раз ты заговорил о том дне, – Эши замялся. – Ты тогда доказывал, что дела у нас идут плохо, предлагал помощь. Что ж, ты прав, Руй. Помощь нам нужна.
– Вот видишь, – улыбка брата вновь промелькнула в полумраке ночи. – Что, так сложно сразу всё признать?
– Ты изгнан и четыре года тебя не было рядом, – Эши пожал плечами. – Я не собираюсь изливать тебе всю свою жизнь.
Руй выждал несколько мгновений, а взгляд его явно устремился куда-то на заднюю дверь «Скорпионова Жала». Эши расслышал, как под чьей-то поступью скрипит каменная крошка, устилающая тропы дворика.
– Братишка, ну чего ты морду корчишь? – Руй перегнулся через стол и взял его за руки. – Это же я!
– Руй, ты изгнан и изгнан за дело! – руки Эши взметнулись с такой силой, что заболели плечи. – Если ты хочешь расплатиться за всё дерьмо, что вывалил на семью, то вперёд! Ты, кажется, денег обещал?
– Я не обещал тебе денег, – в голосе Руя проскочила обида. – Я предлагал помощь и звал всё обсудить. Есть одно дело…
Эши вслушался в сгущающуюся ночь. Шаги в последний раз прозвучали совсем близко и тут же затихли. Ему показалось, что даже дыхание незнакомца слышится поверх лёгкого ветра.
– Всё понятно, Руй, – на выдохе сказал Эши и попытался встать. – Всё с тобой понятно.
– Чего тебе понятно? – выпалил старший брат, вновь хватая его за запястье.
– С тобой ничего не бывает по-новому. Ты только другим всё портить умеешь. Злишься, что отец подложил Итаки под законника, а сам трахаешь любую альдеваррку, которая тебе улыбнётся. – Эши потянул руку, но Руй вцепился так крепко, что заныло предплечье. – Сначала ты хочешь поговорить и помочь. Потом выясняется, что всё не так просто, и всегда есть «одно дело».
– Так оно и вправду есть!
– Змей тебя пожри, одно дело у нас уже было! – Эши закрыл глаза и тут же пожалел, когда по тьме век расползлось кровавое пятно. – Майш, помнишь? Отличное вышло дело!
Руй опустил голову и выпустил запястье брата. Он поднёс растопыренные пальцы к глазам, словно пытаясь углядеть запёкшиеся следы крови Майш. Мелькнула на мгновение одинокая слеза. Эши же осторожно поглядывал через плечо в поисках того, кто так неумело подкрадывался сзади.
– Сядь, Эши, – попросил Руй. – А ты, Фаттак, кончай в кустах сидеть! Иди сюда!
Шарканье предвосхитило появление молодой ашмазирской особы в лёгкой белой тунике, плотно прилегающей к телу. Несколько оборотов кожаного пояса туго стягивали её впалый живот, а вокруг ног развевалась просторная голубая юбка. Резной амулет на чёрном шнурке трепался на груди при каждом шаге.
– Садись, Фаттак, – угрюмо велел Руй, принимая глиняную бутыль из рук девушки. – А где чаши?
– Ты сказал Кайхи, что тебе нужны я и бутыль, а про чаши речи не было, – тихо проурчала дама. – Будь точнее в своих желаниях.