Путь Акогаре. Том 3
Шрифт:
– А для меня сотни.
Молчим.
В глаза било солнце, об ноги приятно ластились кошки, уже покушавшие начали улягаться рядом и едва слышно мурлыкать. Сэнрю брал на руки котят, прикладывал к груди и почёсывал им пузо, пока те не выкрутятся из хватки. Ноздри, вместо запаха рыбы, забил аромат благовоний, воскуренных местным покровителем.
Есть некоторый дискомфорт в диалоге.
Незримая тень.
...
Я, ведь, спустя первые года жизни “за Рёко” потерял всякое человеческое, вместе с Саюри, жил помутнённо, главное – в компании вечного врага и “неполной картины”; отчего, как последний дурак, бесконечно мучался, отыгрывался,
И не забыл же, не предал, а ждал.
– Мне нужно ещё о многом подумать, – наконец выдал я.
– Могу только представить, как тебе... – задумчиво ответил демон, – Навалилось уж слишком много.
– ... – “спасибо” будет мало, любое слово слишком незначительно для благодарности, но как мне дать Сэнрю понять, что всё не напрасно?
– Говорить не обязательно, – он уже в который раз лучисто улыбнулся, – Лицо вопит вместо тебя.
Сказания. "Повесть о Богомоле".
Мы вернулись.
Тварь высосала все силы.
Под копытами лошадей болото, землю всё ещё вымачивает лёгкая морось, хоть ливень и миновал. Я подошёл к слугам, те помогли снять доспехи, дали сменную одежду. Кивнул в благодарность и ринулся к баням – ничего другого сейчас не хотелось.
– Вернулся, Хоккори?
Сенши Мунэтоси – отец моего “владыки”, грузный мужчина в летах, разменявший уже восьмой десяток, но не теряющий жизненного запала. Он отошёл от дел клана в уединение с природой, взяв имя Ёсюин. “Отошёл” Мунэтоси очень формально, ведь в отличии от привычного для других домов “уединения” главным удовольствием для старика стало бесконечное сидение в банях, по его словам: “Моё тело забыло, что нужно умирать!”. Когда ты лишь подумаешь о том, что нужно искупаться, можешь быть уверен – бывший глава Сенши уже прогревает кости.
– Да, – ответил спокойно, погружаясь к нему в чан.
– И как прошло?
– Тяжело.
– Малой тебя на легкие задания не отправляет! Хе-хе-хе!
– Господин сейчас в замке?
– Не-а. Шляется где-то, видать... С женщинами, даю слово!
– Ему такое нравится, – заключил я.
– Юнцу жениться скоро, а тут!... – сокрушался старец, – Как он будет род продолжать?
– Мунэори-сан умный владыка, его пристрастия не застилают глаза, когда доходит до дела.
– Может, так оно и есть. Не мне уже его судьбу решать.
– Собрались умирать? – улыбнулся я.
– А то ты не понимаешь, – на миг на лице старика мелькнула былая серьёзность, но Ёсюин сразу вернулся к образу.
Он про Нобунагу, и его радикализм – Великий Объединитель не приемлет нейтралитета, который занял дом Сенши. Если ещё грубее – Мунэтоси уверен, что их вырежут подобно боевым монахам и синоби.
Не далеко от правды.
Ёсюин с виду наивный старик, который и мотылька не обидит, сейчас не скажешь, что он самолично вёл дом Сенши до прихода Мунэори.
– Вы уж точно выглядите моложе моего, – заключил я, – Хорошо сохранились.
– Не утомительно по заданиям бегать? – намекнул на возраст.
– Вы и сами знаете, – вернул колкость.
– Эх!... А помню, когда ты только к нам пришёл...
Занимательная то вышла история.
Стоит начать с того, что Сенши всегда были непоколебимы в
– А вдруг я неправильный ответ нашёл?
– Ты так и не понял, Хоккори.
– ?...
– На эту загадку каждый ответ был правильным. Или “правильного” не было вовсе. Суть в испытании.
– ...
– Ладно, давай о другом. Как думаешь с Нобунагой выйдет договориться?
– Полагаюсь на господина Мунэори.
– Его раздражает наш нейтралитет – поддержки хочет, видишь ли. А коли не станем...
– ...
– Тебя это хоть немного волнует?
– Моя задача – служить, если будет – умру.
Я лукавлю. И он об этом знает. И я знаю, что он знает.
Этот немой договор между нами существует очень давно. Иногда старика пробирает на откровенность, но я ни разу не поддался на его уловку.
– Как скажешь, – Ёсюин рассмеялся, а потом отвлёкся на шум снаружи, – Приехал, сынуля!
Сенши Мунэори – мой господин.
Телом он удался в своего отца: широкие плечи, крепкая статура, большой рост; лик другой: злее – брови вразлёт, чертами лица тот напоминал скалистые горы империи Мин. Юнец грамотно пользуется страхом, что дарит своим видом – противники могут отказаться от битвы, а мертвецы и вовсе кинуться наутёк от пронзающего взгляда Мунэори. Парень смотрел одним глазом.
Второй ему вышиб родной отец. Это сегодня он отдыхающий в банях “Ёсюин”, а раньше Мунэтоси был правителем жёсткой руки, не постыдившийся во время одной из тренировок лишить сына глаза. Вот так и ходит Мунэори с цубой от катаны вместо повязки на глазу.
Я слышал ещё одну историю об отцовстве бывшего главы Сенши. Когда Мунэори был совсем юн, необрит в самураи, он с отцом и младшим братом пошли на рыбалку. Во время игры брат Мунэори зацепился ногой за водоросли под водой и начал тонуть, тогда отец сказал старшему: “Спаси его”, – когда сам легко обмахивался веером, сидя на берегу. Мунэори не мешкая прыгнул в воду – спасти младшего брата было не трудно, но коварная водоросль обвилась и вокруг ног мальца, из-за чего тонуть начал уже он, видя только, как по ту сторону водной глади отдаляются две фигуры. То ли инстинкт, то ли чудо помогло Мунэори всплыть и догнать семью, отец, заметив старшего сына, выдал: “Пошевеливайся”.
Тиран воспитал идиота.
* * *
– Вы выглядите крайне обеспокоенными, Мунэори-сан, – на веранде распевались сверчки, под лёгким дуновением вечернего ветра колыхался огонёк свечи.
– ... – он едва заметно сжал кулаки, помрачнел, а затем спросил: – Потери?
– Четверть отряда ранеными.
– Рассказывай.
– Как я предполагал: в деле оказались замешаны разумные демоны. Из-за отсутствия подготовки и снаряжения мы попали в засаду, откуда выбрались с трудом.