Путь Акогаре. Том 3
Шрифт:
Под ритмичный топот ног они прибыли на относительно голую от деревьев поляну, где уже стояло несколько человек, одетых в белое и держащих в руках факела на длинной бамбуковой палке; завидев телегу они хором прокричали:
– КАГУЦУТИ – БЕРЕГИ! КАГУЦУТИ – СОГРЕВАЙ!
Весь фестиваль под эгидой Бога Огня, конечно же.
Танцы да пламя.
Женщины стали широким кругом, а внутри – ближе к теплу – мужчины, обнявшись, стали вести хоровод, продолжая оттаптывать ритм. Неподалёку послышались барабаны.
– СВЯЩЕННО ТВОE ПЛАМЯ, КАГУЦУТИ!
– ОТ МОРОЗНЫХ НОЧЕЙ, ОТ ХОЛОДНЫХ ДНЕЙ!
– СОГРЕВАЙ
Следом вся братия взялась за руки, образовав один большой хоровод, который и продлился к утру. Нору я таки нашёл, здесь же, в компании жрецов в белых одеяниях.
– Никогда не поверите, Хоккори-сэнсэй, что со мной приключилось! – разлился оправданиями синоби.
– Ну? – приподнял я бровь, – Удивляй.
– Я всего-то отошёл по малой нужде, а тут вдали тропы послышалось это их “ХОП-ХЭЙ!”, – оглянутся не успел, а я и сам уже вместе с ними: “ХЭЙ-ХЭЙ!”.
– И?..
– И вот как-то так... – скорчил он виноватую рожу, при этом явно ухмыляясь, – Могу принять хоть сотню ваших плетей, Хоккори-сэнсэй!
– Просто признай, что поддался на бесплатную выпивку.
– ...
– На тебе, – подбросил монетку, – Пока не признаешь.
– Признаю!
* * *
– Хоккори-сан, – отвесил поклон настоятель храма, – Рад видеть вас в добром здравии.
– Взаимно, Сайгё-сама, – ответный поклон от меня, хотя скорее уважительный кивок; разница в положении, как никак, огромная.
– Пройдемте, сейчас нам принесут чай, – не разгибаясь, он указал рукой вглубь помещения.
В храме тускло горели свечи с благовониями, окаймляя бронзовый лик Просветлённого.
Сайгё сначала просто интересовался здоровьем, делами, не перегибая палки, конечно, спрашивал о малыше Ичиро и его непутёвой матери, огорчился новости про смерть Рэна – так первых полчаса нашей беседы и прошло. Норайо тихо потягивал то чай, то трубку, в нужных местах поддакивая мне, а я, из чистой вежливости, интересовался делами храма в ответ.
– Этот ваш китайский чай, Хоккори-сан, очень просто испортить неправильной заваркой, – посетовал монах.
– Но вы, как я полагаю, не испортили.
– Сейчас узнаем, – подливая напитка уже из второго чайника, немного игриво сказал Сайгё.
Шэн Пуэр из провинции Юньнань.
Долгое послевкусие с нотками цитруса, бодрящий и терпкий – такие чаи надо смаковать подолгу, это жемчужина чайной церемонии. Монах ожидал моей реакции. Нельзя показать, что мне чай уж больно понравился, но и похвалить за старания стоит.
– Не испортили, – повторил я, слегка скосив на него взгляд.
* * *
– Вы таки обзавелись личным мечом, Хоккори-сан, – зацепившись взглядом за катану, мирно лежащую у моих ног, сказал Сайгё.
– Было непросто, – ответил я с тоном в голосе: “Проще лёгкого”.
– Пф, – послышалось насмешливое со стороны Норайо, – Кхм. Всё. Молчу, – съехал, поймав наши с монахом взгляды.
Ради меча пришлось разыграть несколько интриг.
Свой, к слову, я благополучно потерял после битвы при Данноуре.
Для начала стоит признать, что афёра со странником не удалась. По силам, как я считаю, мы вышли в ничью, даже с некоторым перевесом в мою сторону:
Тем временем формальности нашей встречи при храме закончились. Я, с уважением, которое может позволить себе Господин к подчинённым, откланялся и пошёл к семейному алтарю. Утеряно всё. Ни доспехов предков, ни их тати, ни даже каких-то личных аксессуаров здесь не было – только глыба с красноречивым: “В память о доме Тайра”. А большего и не надо.
Сейчас можно было бы наговорить всякого. Пообещать, что верну нам власть, былое величие, дать клятву роду и поехало колесо Дхармы дорожкой в бездну. На самом деле их души без того всё прекрасно понимают и видят, куда я веду нашу кровь. Потому у алтаря я лишь тактично промолчал, вспоминая дни ушедшие, и уж собрался уходить, как услышал глубокое:
– Каково на вкус бессмертие?
– ... – миг растерянности, – Как черви.
* * *
На самом деле я приехал в храм не только потому, что должен отдать честь предкам, а и за ценностями, припрятанными здесь. Одно из них – мой наряд на Шествие, что был крайне прост: белое кимоно, трофейный шлем, со священным зеркальцем у лба, подвеска на груди, за поясом – меч Кусанаги. В резиденцию, к слову, сокровища привозились только на обряд посвящения в кётаи. Здесь же, в храме, меня ожидал праздничный паланкин, на котором мы и явимся в столицу, как выразился Нора: “Маршем из мертвецов”. Да, именно подчинённые демоны и протащат меня дорогой от Фудзи к Эдо. В священной горе начнётся Шествие, в новой столице – закончится. Право слово, отсюда к первой точке с паланкином ещё надо добраться, но это уже вопрос чисто технический.
Все демоны, поражённые молнией, остаются без сознания в течении некоторого времени и после пробуждения ведут себя пассивно, ожидая "мысленного" приказа, иными словами, моей воли. Организуя Шествие, я выпускал мертвецов на волю маленькими группами, предоставляя им цель – гору Фудзи. Там, у Сенши, еще с момента основания клана, находится закрытый фамильный склеп, размеры которого идеально подходят для большой стаи мертвецов.
Дорога к Эдо была усеянна харчевнями и ночлежками, в которых очень часто останавливались разного рода пешие путешественники, торговцы с ремесленниками, сброд в виде ронинов и тому подобные. Поэтому, когда в одно из таких мест прибегает перепуганный человек, вопя о том, что прямо у них под окнами мертвецы тащат паланкин с Господином в белых одеяниях – для народа происходит чудо. Пара таких остановок – и уже пол провинции жужжит о “ками”, “Подчинении мертвецов”, а что самое главное – о “спасении”.