Путь Дзэн
Шрифт:
188
вания или метод превращения в Будду. Как говорил Линь-чжи: “Если человек ищет
Будду, он теряет Будду”.
Ведь все идеи самоусовершенствования, приобретения или достижения чего-то в
будущем основаны на нашем абстрактном образе “себя”. Стремиться к их
осуществлению — значит придавать этому
другой стороны, наше внеконцептуальное, истинное “я” и без того уже является
Буддой и не нуждается ни в каком усовершенствовании. Со временем оно может
развиться, но можно ли обвинять яйцо в том, что оно не цыпленок? Еще глупее
обвинять свинью в том, что у нее нет такой шеи, как у жирафа…
Двустишие из Дзэнрина гласит:
В весеннем пейзаже нет ни высокого, ни низкого.
Цветущие ветви растут естественно: одни длиннее, другие — короче.
Однажды монах спросил Цуй-вэя, в чем суть буддизма. Тот ответил: “Подожди, пока все разойдутся, тогда я тебе отвечу”. Спустя некоторое время монах пришел
снова и говорит: “Вот, все разошлись, пожалуйста, ответьте мне”. Не говоря ни
слова, Цуй-вэй вывел его в сад и подвел к бамбуковой роще. Монах все еще не
понимал. Тогда Цуй-вэй произнес: “Вот высокий бамбук, а вот — низкий!” [2:22].
В Дзэнрине это выражено так:
Длинный предмет — это длинное тело Будды, Короткий предмет — короткое тело Будды.
189
Поэтому то, что можно приобрести с помощью Дзэн, называется у-ши (по-японски — буджи), т.е. “ничего особенного”, ведь еще в Ваджрачхедике Будда говорил: Ни малейшей малости не приобрел я благодаря непревзойденному, окончательному
просветлению, и именно поэтому оно и называется “непревзойденное, окончательное просветление”.
Выражение у-ши имеет также значение полной естественности и непринужденности, лишенной “суеты” и “деловитости”. Достижение сатори связывают с настроением, выраженным в древнем китайском четверостишии: Над горой Лу дождь и туман; в реке Че прибывает вода.
Вдали от них я не знал покоя от тоски!
Я побывал, там и вернулся… Ничего особенного: Над горой Лу дождь и туман; в реке Че прибывает вода.
Знаменитые строчки Чинь-юаня гласят:
До того как я тридцать лет изучал Дзэн, я видел горы как горы и реки как реки.
Затем,
горы, а реки — это не реки. Но теперь, когда я постиг саму суть, я спокоен.
Просто я снова вижу, что горы — это горы, а реки — это реки [2:22].
Вся трудность Дзэн — в этом повороте внимания от абстрактного к конкретному, от символического “я” к собственной истинной природе. Пока мы только говорим
об этом, пока мы прокручиваем в голове представления о “символе” и
“реальности” или повторяем фразу
190
“я не являюсь моим собственным представлением о себе” — мы остаемся в плену
чистейших абстракций. Дзэн выработал метод (упайя) “прямого указания” именно
для того, чтобы разорвать этот порочный круг, чтобы ткнуть нас носом прямо в
реальное. Ведь когда читаешь трудную книгу и хочешь сосредоточиться, мысль — “я должен сосредоточиться” — помогает мало; начинаешь думать не о том, что
читаешь, а о том, как сосредоточиться. Это же относится к Дзэн. Изучая Дзэн, практикуя Дзэн, не надо думать о Дзэн. Попасть в ловушку слов и представлений
о Дзэн — это, по словам древних учителей, называется “вонять дзэном”.
Вот почему учителя Дзэн почти никогда не говорят о Дзэн, а сразу обрушивают на
нас его конкретную реальность. Эта реальность есть “таковость” (татхата) нашего природного вне-словесного мира. Когда мы видим его таким, каков он
есть, для нас не существует добра, не существует зла. В этом мире нет ничего
изначально высокого, изначально низкого, изначально субъективного и изначально
объективного. Нет символического “я”, о котором следует забыть, и нет
необходимости в идее “конкретной реальности”, о которой следует помнить.
Один монах спросил Чжао-чжоу: “С какой целью прибыл с Запада Первый Патриарх?” (Это формальный вопрос, уясняющий суть учения Бодхидхармы, иначе говоря, самого Дзэн).
Чжао-чжоу ответил:
— Кипарис во дворе.
— Вы, очевидно, пытаетесь показать это средствами объективной реальности?
— Нет, не пытаюсь!— возразил учитель.
— С какой же все-таки целью прибыл с Запада Первый Патриарх?