Путь Дзэн

Уотс Алан

эта структура, и до того момента, когда она возникла, самого ума-тела не

существовало.

Наша проблема состоит в том, что сила мысли позволяет нам создавать символы

вещей вне

180

самих вещей. Так возникает символ меня самого, символ чего-то, отличного от

меня. И поскольку намного легче познать символ, чем реальность,

поскольку

символ гораздо устойчивей, чем факт, мы постепенно начинаем отождествлять себя

с собственным представлением о себе самом. Так возникает субъективное ощущение

“я”, “обладающего” умом, внутренне обособленного субъекта, на который

накатываются переживания. Дзэн, с присущим ему акцентированием конкретного, указывает, что наше драгоценное “я” — это не более чем идея, полезная и

разумная пока мы относимся к ней как к идее. Но эта идея становится

губительной, если мы отождествляем ее со своей истинной природой. Так

возникает неестественная скованность определенного вида самосознания, когда мы

осознаем несоответствие или конфликт между своим представлением о себе, с

одной стороны, и конкретным, непосредственным ощущением себя, с другой.

Когда перестаешь отождествлять себя с представлением о самом себе,— любые

взаимоотношения между субъектом и объектом, познающим и познаваемым, подвергаются внезапной и решительной перемене. Они становятся действительной

взаимосвязью, единством, в котором субъект создает объект в той же степени, в

какой объект создает субъект. Познающий уже не ощущает себя отдельным от

познаваемого, переживающий не ощущает себя отдельным от переживания.

Соответственно, представление о том, что “от” жизни надо что-то “взять”, “из” опыта — что-то извлечь, кажется теперь бессмысленным. Иными словами, становится совершенно ясно, что в конкретной реальности у меня нет “я”, отличного от совокупности всех тех вещей, которые я сознаю. Это и есть учение

Хуа-янь (Когон), доктрина ал 181

мазного ожерелья ши ши ву ай (по-японски джи джи му ге), согласно которой в

каждом камне ожерелья отражаются все остальные.

Ощущение субъективной обособленности связано также с нашей неспособностью

увидеть относительность произвольного и непроизвольного действий. Эту

относительность легко ощутить, если понаблюдать за собственным дыханием.

Достаточно небольшого изменения

точки зрения, чтобы от ощущения “я дышу” перейти к ощущению “мне дышится”. Мы считаем свои действия произвольными, когда они являются следствием принятого решения, и непроизвольными,— когда они

происходят без такого решения. Но если бы сами решения были произвольными, то

каждому решению должно было бы предшествовать решение принять это решение, и

возникла бы бесконечная цепь, чего, к счастью, не происходит. Как ни странно, если бы для того, чтобы решить, нам приходилось принимать решение, тогда мы не

были бы свободны в своих решениях. Мы свободны в них именно потому, что это

решение в нас “случается”. Мы просто решаем, не имея ни малейшего

представления о том, как это происходит. Собственно говоря, это действие не

является ни произвольным, ни непроизвольным. “Понять” эту относительность — означает претерпеть еще одну глубокую трансформацию своего переживания в

целом, и теперь переживание можно описать так: “Я чувствую, что все, что

происходит, зависит от моих решений”. Или иначе: “я чувствую, что все, в том

числе и мои решения, происходит совершенно спонтанно, само собой. Таким

образом решение — самое свободное из всех моих действий — рождается внутри

меня, как, скажем, икота, или происходит вне меня, как пение птицы”.

182

Такой способ видения жизни ярко описан одним из современных учителей Дзэн, покойным Сокей-ан Сасаки:

Однажды я стер в своем уме все понятия. Я отбросил все желания, отказался от

всех слов, которым я мыслил, и остался в покое. Я чувствовал себя как-то

странно — как будто меня куда-то протаскивают, или меня коснулась какая-то

неизвестная мне сила… и вдруг! — я вошел. Я потерял ощущение границ своего

физического тела. Конечно, у меня оставалась кожа, но чувствовал я себя

стоящим в центре вселенной. Я что-то говорил, но слова уже потеряли свое

значение. Я видел людей, подходивших ко мне, но все они, казалось, были одним

и тем же человеком… И этот человек был я! Я никогда не знал этого мира.

Прежде я думал, что был создан, но теперь я вынужден был изменить свое мнение: я никогда не был создан; я был вселенной; никакого конкретного господина

Сасаки не существовало.