Путь к Имени, или Мальвина-Евфросиния

Веселовская Надежда

И тут сверху раздался слабенький голос, старающийся погромче крикнуть: «Мальвина!» Я задрала голову и увидела на балконе Нюту, накрытую с головой маминой старой шубой. Было холодно, и Нюта не решилась выйти на балкон в одном халатике. Она боялась простуды, значит, она больше не думает, что единственное возможное для нее будущее — скорая смерть.

Худенькая бледная Нюта выглядывала из маминой шубы как из мохнатого хвойного шалаша. Она махала руками, пытаясь мне что-то просигналить. Я крикнула ей, чтобы ушла с балкона, а я сама сейчас поднимусь в квартиру.

— Подойди к телефону, Мальвина! Он ждет!..

—

Кто? — смущенно пробормотала я, думая о том, что просто так Нюта не стала бы звать меня со двора. Значит, ей понятно все, что со мной последнее время происходит.

— Возьми трубку, узнаешь.

С надеждой и волненьем, единство которых вновь напомнило мне замороженное шампанское, я подошла к телефону.

— Здравствуйте, Мальвина, — строгим невеселым голосом поздоровался Леонид Сергеевич. Но мне показалось, что этот голос чуть-чуть дрожит или, во всяком случае, готов задрожать, — и это сразу сделало все легким и радостным. Не замороженное шампанское, а сладкий фруктовый сок комнатной температуры.

— Я подумал, что, может быть, вы все-таки захотите сходить в школу моделей. Полагаю, что это важно для вашего будущего. И будьте спокойны, это никак не связано с моей персоной. Я просто иду проводить вас, помочь на первых порах — вот и все.

— Вы подумали, я не пришла, потому что чего-то испугалась? — Без всякого осознанного намерения с моей стороны мой голос источал лукавую сладость.

— Вам весело, — констатировал Леонид Сергеевич с едва заметным вздохом. — Что ж, это хорошо, что вам весело. Но я говорил о деле. — Его голос вновь потвердел. — Вы в самом деле хотите заниматься моделированием?

— Конечно, хочу. Я не пришла только потому, что возникли срочные дела. Меня не отпустила Валька. Она думала, баба Тося при смерти...

— Баба Тося? — встрепенулся Леонид Сергеевич. — Ну и как она сейчас?

— Пока жива, хоть и не встает уже порядочно времени. Валька говорит, она бормочет что-то из тех дней, когда была зенитчицей... Что-то военное... И знаете, Леонид Сергеевич, какую потрясающую новость я вам сейчас скажу? Ведь вы еще не в курсе... Вальке Садика привезли!

— Вот это да! — Он был по-настоящему потрясен, просто ошарашен. — Вот чего нельзя было ожидать!.. Но каким образом, Мальвина?.. Ведь наша целенаправленная акция провалилась!

Я стала рассказывать обо всем, что слышала сама, стоя на пороге бабы Тосиной комнаты. Леонид Сергеевич не переставал удивляться, а под конец вдруг развеселился:

— Так и сказал, что на него все шишки посыпались? Болезни, убытки, да еще и конкуренты убить хотят?.. И все потому, что старуха его прокляла?

— Я спрашивала потом: на самом деле она этого не делала!

— Конечно, нет. Баба Тося не такой человек, чтобы проклинать: скорее в лоб даст, насколько сил хватит... Просто, как говорится, на воре шапка горит. Суеверный человек с нечистой совестью все на свой счет принимает.

— Значит, теперь, когда Рауль исполнил свое обещание, его неприятности не пройдут?

— Я думаю, пройдут, — неожиданно заявил Леонид Сергеевич. — Я думаю, за бабу Тосю сам Бог вступился. В конце концов, мир вертится на основах справедливости, иначе он давно бы уже сорвался в тартарары...

Мне тоже хотелось думать, что за бабу Тосю с Валькой вступился Бог. И вообще, все хорошо, что хорошо кончается...

—

А знаете, какая сейчас Валька счастливая! Наглядеться на своего Садика не может!

— Надо полагать, — согласился Леонид Сергеевич.

— Вы бы не узнали ее, если б встретили. Она просто, ну, преобразилась, что ли... Как в сказке Царевна-Лебедь! А Садик очень хорошенький, бегает у нас во дворе, все ему интересно...

— Вот и у вас, Мальвина, должен быть такой сыночек, — вдруг погрустнел Леонид Сергеевич.

— А вы знаете, я сама сегодня об этом подумала... Может, когда и будет... А почему вы это так сказали, словно вам грустно?

— Потому что я намного старше вас, — глухо отозвался он. — И многое в жизни испробовал, хорошего и плохого. Одним словом, нам с вами не по пути. — Он сделал паузу, словно ему тяжело было говорить. — А просто так, ради приятных ощущений... это, знаете, не пройдет без труднопреодолимых последствий. Ни для вас, ни для меня.

Я хотела сказать, что все это не так важно, главное — он думает обо мне всерьез, так же как и я о нем все время думаю! Но образ моего будущего сыночка, о котором упомянул Леонид Сергеевич, действительно выбивался из этих мыслей. Сыночек — нечто настоящее, реальное, вот как Садик у Вальки. Он не из мечты, в то время как о Леониде Сергеевиче в качестве близкого человека я могла только мечтать. Можно представить себе, как мы любим друг друга, но нельзя — как он поселяется в нашей квартире, сосуществует с мамой, которая, вероятно, моложе его; как он катит коляску с нашим сыночком, ведет его в детский сад... Хотя почему нельзя? Все это могло бы устроиться. И в то же время чутье, опережающее сознание, не признавало Леонида Сергеевича частью моей обычной жизни. Он останется для меня человеком неосуществимой мечты, а для сыночка надо «строить семью», как обычно говорит моя мама.

— Я не всегда был на высоте, — глухим голосом продолжал мой собеседник. — Случалось, и водочку принимал, и с вашим прекрасным полом... Словом, растратил себя. Вон даже бомжом довелось побывать, как вы сами знаете. Я б и не рискнул сейчас заводить ребенка. Нельзя войти дважды в одну и ту же реку, как сказал Гераклит.

— Но Леонид Сергеевич!..

— Если вы сейчас скажете, что все это не имеет значения, что вы только со мной мыслите свою жизнь и все прочее... Все это будет прекрасно, но в конечном счете мы вернемся к тому, с чего начали. Вы замечательная девушка, Мальвина, и я меньше всего хочу испортить вам жизнь.

— Но что же мне делать, если я сама...

— Постарайтесь думать обо мне по-другому. Как о своем друге, о человеке, который хочет вам помочь. При случае, конечно, и в щечку вас поцелует, и томными глазами посмотрит... — Он невесело усмехнулся. — Словом, я ваш преданный трубадур. И думайте действительно о своем будущем, ведь вам, несмотря на молодость, все-таки не восемнадцать лет. В первую очередь начнем с творчества...

Мы снова договорились, когда пойдем в школу моделей, и после этого Леонид Сергеевич со мной попрощался. Я сомнамбулически опустила трубку на рычаг, настолько меня переполняли разные впечатления. И все-таки самым главным было то, что он так серьезно ко мне относится! Он много думает обо мне! Я его «зацепила», как говорили девчонки во время наших былых школьных дебатов! А раз так, будет как я хочу... Но чего я хочу?