Путь к Имени, или Мальвина-Евфросиния
Шрифт:
— Согласен, Мальвина. Но сколько вокруг, оказывается, важных тем для журналиста! Вот вы сказали, что смотрите сейчас в прошлое, а я вам скажу, что прошлое и будущее смыкаются. Взять хотя бы этот ваш центр — он в основе своей традиционен, но решает самые современные задачи. Реабилитация после секты! Да таких заведений поискать!
Потом мы договорились, где встретимся, и я пошла собираться. Но оказалось, что ни одного приличного костюма у меня нет. Ведь все эти восемь лет я не думала о своем гардеробе, не покупала вещей и не шила сама. Во-первых, потому, что ни с кем не встречалась. Во-вторых, жалко
— Надо сходить в магазин, — предложила мама.
Но у нас не было на это ни денег, ни времени.
— Пусть Валька даст тебе что-нибудь надеть!
Действительно, это могло бы стать выходом. Я поцеловала маму, поручила ей отсыпавшуюся все это время Нюту — мы не мешали ей много спать, надеясь, что таким образом организм восстанавливает силы, — и отправилась на четвертый этаж.
— Это ты? — встретила меня Валька, по обыкновению непричесанная, в распахнутом халате. — А я думала, «Скорая» приехала.
— Вы вызвали «Скорую»?
— Бабушка моя помирает, — сказала Валька и вдруг затряслась в беззвучном плаче.
— Погоди, Валечка. Ей в самом деле так плохо?
— Говорю, помирает! — выкрикнула Валька.
Я вдруг почувствовала, что мне тоже хочется зарыдать, словно это моя собственная бабушка. В какой-то степени так оно и было: родной бабушки я не помню, а баба Тося неразрывно связана с моим детством. Я вновь увидела ее на лавочке у песочницы, где сидим мы с Валькой, вновь услыхала ее тягучий, грубоватый голос: «Положь где взяла!» Это когда Валька хотела отнять у меня лопатку. Несмотря на несколько вздорный нрав, баба Тося была нам не страшна: мы давно уже разобрались, что она жестко стелет, да мягко спать. Сколько раз на этой лавочке я получала от нее конфеты и бутерброды, да и игрушки частенько перепадали. Тогда еще у Вальки был отец, зарабатывавший много денег, а у меня отца не было с самого начала, поэтому мы жили куда бедней. Потом-то и Валькин отец спился...
— Ну что ты стоишь, как столб, — капризно проговорила Валька, но я поняла, откуда у ней в голосе такая носовая протяжность — чтобы не разреветься. Она и сама стояла столбом, не зная, что делать: вернуться ли ей к бабе Тосе или караулить в прихожей «Скорую», чтобы открыть врачу дверь на пять секунд раньше. В такой ситуации здравый смысл иногда отказывает и кажется, что каждая секунда важна. А может быть, так оно и есть.
— Мальвинка, постой тут, чтобы не пропустить «Скорую». Приоткрой дверь, а то звонок бабушку напугает... А когда врач войдет, веди его прямо в комнату!
— Хорошо, — согласилась я, не уточняя, как это «Скорую» можно пропустить. Но раз Валька хочет, чтобы врача с порога встречали, то пожалуйста, мне не жалко...
По правде сказать, мне было жалко другое. Ведь Леонид Сергеевич будет ждать меня уже через сорок минут! Мы с ним пойдем устраивать мое будущее, и в этом было для меня все самое волнительное и прекрасное. Во-первых, с ним. Во-вторых,
Однако я не могла уйти, потому что была нужна Вальке. Это ведь только повод — покараулить «Скорую помощь». На самом деле ей просто нужен сейчас близкий человек, потому что ее матери, похоже, нет дома. Да и вообще у них с матерью отношения не первый сорт... Теперь Валька дополнительно винит ее в том, что выпустила из плена Рауля. Не то чтобы моя подруга надеялась на исполнение бабкиного плана, но все-таки... А еще потому, что после провала бабка слегла. В таком возрасте крупное огорчение может спровоцировать любой приступ...
И все-таки Валька оказалась права — «Скорую» можно пропустить. Я очнулась от своих мыслей только после того, как в приоткрытую по Валькиной просьбе дверь быстро вошел смуглый черноволосый врач, полноватый, хотя еще относительно молодой. Он без слов отодвинул меня с дороги и скорым шагом направился в комнату больной. Его даже не пришлось провожать, о чем просила меня Валька. И он был без халата, а в его руках я не заметила докторского чемоданчика. К тому же этот странный врач прибыл без сопровождения — за ним не шла сестра или фельдшер, как положено на «Скорой помощи».
Едва успев все это сообразить, я услышала Валькин крик и кинулась в комнату бабы Тоси. На пороге в нос мне ударил тяжкий запах лекарств и испарений, а у постели больной отчаянно боролись двое: тот самый чернявый «врач» и Валька. Вот он заломил ей за спину руку, поднял и понес, барахтающуюся и визжащую, мимо меня в переднюю. Я так изумилась, что даже не сдвинулась с места защищать подругу. Все это казалось мне просто-напросто нереальным.
— Гад, паразит, убью! — извиваясь в его руках, орала Валька.
Только когда он запер ее в ванной и сам так же скоро пошел назад, я обрела способность действовать. Мне стало ясно, что в первую очередь надо не Вальку выпускать, а бежать на помощь к бабе Тосе. Может быть, Рауль (теперь я задним умом поняла, что это был Рауль) явился прикончить ее раньше, чем сама она будет готова уйти из жизни? Ясное дело, он решил отомстить! Подумав так, я бросилась вдогонку за Раулем, но все-таки оказалась в комнате несколько позже него. Он меня не видел. К моему удивлению, он склонился к бабе Тосе и разговаривал с ней — тихо, без крика, как и положено говорить с больной. И она ему что-то отвечала! Валькины приглушенные вопли, доносившиеся из ванной, служили странным фоном этому не менее странному общению.
— Я не проклинала, — с трудом выговорила бабка.
— Почему же тогда одно за другим? Деньги. Здоровье. Убить меня грозятся... Сама помираешь, хочешь за собой в могилу уцепить?
— Я не... проклинала, — натужно повторила она. — Это тебя Бог... наказывает!
— За что?
— За... Вальку! Пришла к тебе... молодая, све... — бабка смолкла на секунду, задыхаясь, — свеженькая, а ты испортил... и сы... сына лишил!
— Но ведь это и мой сын тоже!
Бабка слабо махнула рукой: